— Нет.

Что за упрямый мужчина. Вздохнув, она попыталась придумать, о чем им так уж необходимо поговорить.

— Вы никогда не думали установить лифт?

— Нет.

Она попробовала сменить тему.

— Откуда Рэдинка?

— Я полагаю, что сейчас это место называется Чешская республика.

— Что она имела в виду, сказав «наконец-то вы пришли»?

Шэнна стала подниматься на последний лестничный пролет.

Ромэн пожал плечами.

— Рэдинка полагает, что у нее есть экстрасенсорные способности.

— Правда? Вы думаете, это так?

Он достиг последней ступеньки.

— Меня не волнует, во что она верит, пока она делает свою работу.

— Правильно. — Мужчина, по-видимому, завалил экзамен по чувствительности. — Так вы доверяете ей в работе, но не верите, когда она говорит, что экстрасенс.

Он нахмурился.

— Некоторые из ее предсказаний ошибочны.

— Откуда Вы знаете?

Шэнна сделала последний шаг.

Он нахмурился еще сильнее.

— Она предсказала, что я обрету Великое Счастье в своей жизни.

— И что, случилось?

— Я выгляжу очень счастливым?

— Нет. — Что за невыносимый мужчина! — Получается, Вы несчастны, только чтобы доказать, что она ошибается?

Его глаза вспыхнули.

— Нет. Я был несчастен в течение многих лет, прежде чем я встретил Рэдинку. Она не имеет никакого отношения к этому.

— Хорошо, просто браво. Вы несете пожизненное обязательство страдать.

— Нет.

— Да.

Он сложил руки на груди.

— Это ребячество.

Она сложила свои руки также.

— Нет. — Она кусала губу, чтобы не засмеяться. Это было так забавно подтрунивать над этим мужчиной.

Он внимательно следил за нею, затем уголок его рта дернулся.

— Вы пытаетесь помучить меня, не так ли?

— Вы любите страдания, не правда ли?

Он засмеялся.

— Как вы это делаете со мной?

— Заставляю Вас смеяться? — Она усмехнулась. — Это и в самом деле нечто новое для вас?

— Нет, но я долго не практиковался. — Он рассматривал ее с удивлением. — Вы действительно осознаете, как близки были к смерти сегодня ночью?

— Да, осознаю. Жизнь иногда становится отвратительной. Вы можете либо смеяться над этим, либо плакать, и порой я предпочитаю просто посмеяться. — Она уже достаточно пролила слез. — Кроме того, мне повезло сегодня вечером. Как только мне понадобился кто-то, я нашла ангела-хранителя.

Его тело напрягалось.

— Не думайте так обо мне. Я далек от… я безнадежен.

Раскаяние горело подобно расплавленному золоту в его глазах.

— Ромэн, — Она коснулась его лица. — Надежда есть всегда.

Он отстранился.

— Не для меня.

Шэнна ждала, надеясь, что он скажет что-то, доверится ей хоть немного, но он молчал. Она покрутилась, осматриваясь вокруг. Еще одна охрана стояла в темном углу. В холе было две двери, а между ними висела большая картина. Она подошла поближе, чтобы изучить пейзаж. На ней был изображен закат над зеленой холмистой землей. В глубине в долине туман парил над каменными руинами в римском стиле.

— Красиво, — пробормотала она.

— Это… это был монастырь в Румынии. Его уже нет сейчас.

Только воспоминания, и Шэнна подозревала, что не очень хорошие, судя по резкому выражению лица Ромэна. Почему он держит картину с изображением Румынии здесь, если это расстраивает его? О, правильно. Мужчина любит страдание. Она внимательнее присмотрелась к живописи. Румыния? Это объяснило бы его легкий акцент. Возможно, здания были разрушены в течение Второй мировой войны или советской оккупации, но так или иначе разрушение выглядело намного старше. Странно. Какое отношение руины старого монастыря могли иметь к Ромэну?

Он шагнул к двери справа.

— Это мой офис.

Он открыл дверь и ждал ее, чтобы зайти.

Внезапный импульс пронесся сквозь нее, побуждая пулей вылететь на лестницу. Почему? Мужчина спас ее жизнь сегодня вечером. С какой стати ему причинять ей вред сейчас? Кроме того, у нее все еще есть Беретта. Она сняла сумочку с плеча и прижала ее к груди. Проклятье, после всего, через что она прошла за последние несколько месяцев, она неспособна полностью довериться другому человеку.

И это было самым ужасным. Она должна быть одиночкой всю оставшуюся жизнь. Все, чего она когда-либо хотела, это нормальная жизнь: муж, дети, хорошая работа, хороший дом с хорошими соседями, возможно, белый штакетник. Просто нормальная жизнь, черт возьми. И это никогда не произойдет. Русские, быть может, и не убили ее, как Карен, но они все еще крадут ее жизнь.