И сейчас они были в опасности из-за неё.

— Защищая меня, ты нажил себе кучу проблем?

— Нет. — Он повернулся в кресле и посмотрел на неё. — Вражда между Петровски и мной возникла сто лет назад. А защищая тебя, я чувствую огромную радость, которую не испытывал уже очень давно.

Она проглотила комок, в её глазах стояли слезы. Господи, помоги ей, ей тоже нравилось быть с ним. Ей нравилось заставлять его смеяться. Ей нравилось быть в его объятьях. Ей нравилось в нем все, кроме его многочисленных подружек.

С маленьким вздохом она поняла, что причина её гнева и разочарования сосредоточена в его гареме. Она могла понять, почему он не сказал ей, что он — вампир. Кто захочет признаться, что он демон? Кроме того, ему надо было защищать не только себя. У него был целый ковен последователей, которых надо было защищать. Его нежелание доверять ей было понятно. И простительно.

Тот факт, что он был демоном — можно было объяснить. В конце концов, он спасает миллионы человеческих жизней каждый день своей синтетической кровью. И он защищает жизни, обеспечивая других вампиров различными источниками еды. Сердцем она понимала, что в Ромэне нет зла. Ее никогда никто не будет привлекать так, как он.

Нет, проблема — это его гарем. Господи Боже, она охотно простит ему всё, кроме этого. Почему гарем был палкой в её колесах? Она закрыла глаза, боясь, что сейчас разрыдается. Это просто ревность. Она хотела, чтобы он принадлежал только ей.

Но он был вампиром. Она никогда не будет с ним.

Шенна мельком посмотрела в его сторону. Он до сих пор смотрел на неё, но сейчас смотрел, потягивая кровь. Здорово! Что она может сказать? Она сморгнула слезы, нервы её натянулись.

— Славная комната. Почему ты её здесь устроил?

— Было несколько покушений на мою жизнь. Ангус МакКей спланировал эту комнату как убежище от мятежников.

— Мятежников?

— Это мы их так называем. Они называют себя — Единственно Правильными, но, в действительности, они ничем не отличаются от террористов. Это секретное общество, которое верит, что их путь, как и путь сатаны, кормиться от смертных. — Ромэн поднял свой бокал. — На самом деле, питье этой синтетической крови вызывает у них отвращение.

— О! И с тех пор, как ты создал её, они ненавидят тебя.

Он слегка улыбнулся.

— Нет. Им вообще нет дела до Роматэка. Они уже давно покушаются на некоторых из нас. Вот почему у меня так много охраны здесь и дома.

Охранники вампиров, которые спят в комнате, полной гробов. Шенна обняла себя, как будто хотела раствориться в себе. Ромэн допил свою выпивку и пошел на кухню, где сполоснул стакан и поставил его около раковины.

— Так, ты рассказал мне о двух видах вампиров — плохие Мятежники — парни, которые питаются от смертных, и хорошие парни, как ты.

Ромэн облокотился ладонями на стойку и посмотрел на неё. Он казался совершенно неподвижным, хотя она могла сказать, что он дышал очень часто, борясь с внутренним демоном. Внутри себя.

Он стукнул кулаком по мрамору так внезапно, что она подпрыгнула. Потом повернулся к ней, его лицо было жестким, глаза горели. Он подкрался к ней:

— Не заблуждайся, думая, что я хороший. Я совершил больше преступлений, чем ты можешь представить. Я убивал ради крови. Я превратил сотни смертных в вампиров. Я обрек их бессмертные души на вечное пребывание в аду.

Шенна сидела неподвижно, чувствуя только внутреннюю дрожь, замерзая, погружаясь в глубину его глаз. УБИЙЦА. ТВОРЕЦ ВАМПИРОВ. Господи Боже, если он хотел напугать её, у него это отлично получилось. Она резко встала на ноги и бросилась к двери. Она успела открыть два замка, прежде чем он схватил её сзади.

— Черт, нет! — Он толкнул её в сторону и закрыл первый замок. Со свистом сделав вдох, он отдернул руки назад.

Шенна увидела ожоги на кончиках его пальцев, ужасный запах горелой плоти заполнил комнату.

— Что…..?

Стиснув зубы, он потянулся ко второму замку.

— Стой! — Она оттолкнула его руки и закрыла замок сама.

Блин, что она делает?

Он сложил обожженные руки на груди, его лицо побледнело от боли.

— Ты обжегся. — Прошептала она. Он сделал это, чтобы защитить её? Она потянулась к его руке:

— Дай, я посмотрю.

Он отступил.

— Это заживет, когда я буду спать. — Он сердито посмотрел на неё. — Не делай этого больше. Даже если ты откроешь дверь, ты не сможешь сделать и двух шагов, как я тебя поймаю.