А вот Рединку труднее классифицировать.

— Вы… Вы ведь делали для меня покупки днем? Не так ли?

— Да, дорогая, — Рединка налила себе вино из мини-бара. — Я смертная. Это тот ответ, который ты ищешь?

— Но Грегори…

— Он — вампир, да. — Рединка склонила голову и посмотрела на Шенну. — Хочешь узнать, как это произошло?

— Ну, эти дела меня не касаются…

— Ерунда. Это касается Ромэна, так что ты должна знать, — Рединка потягивала скотч и глядела сквозь тонированные стекла машины. — Пятнадцать лет назад, мой муж, мир его праху, умер от рака и оставил нас с несколькими немыслимыми медицинскими счетами. Грегори вынужден был оставить Йель и вернуться домой. Он перешел в NYU и получил работу на неполный день. Мне тоже нужно было устроиться, но у меня было мало опыта… К счастью, меня взяли на работу в Роматэк. Правда, часы работы были зверские! Ну, ты понимаешь?

— В смысле, в ночное время? — уточнила Шэнна.

— Именно. После нескольких месяцев, когда я адаптировалась, то обнаружила, что я весьма способная. И я никогда не боялась Ромэна. Я думаю, ему нравилось это. В конечном итоге, я стала его личным помощником, тогда я и начала замечать некоторые странные вещи. Особенно в лаборатории Ромэна. Полупустые бутылки все еще теплой крови, — Рэдинка улыбнулась. — Он подобен рассеянному профессору, когда трудится на работе. Например, забывал выйти пораньше, чтоб дойти до дома до восхода солнца. И вынужден был телепортироваться туда в последнюю минуту. Вот — он еще в своей лаборатории, а в следующее мгновение — его уже нет!

— Вы догадались, что скрывается за этими странностями?

— Ну, конечно! Я ведь корнями из Восточной Европы, а мы растем на рассказах о вампирах. Нетрудно было вычислить это.

— Разве это не напугало Вас? Вы не сбежали?

— Нет. — Рединка изящно взмахнула рукой в воздухе. — Ромэн всегда был очень добр ко мне. Однажды ночью, двенадцать лет назад, Грегори приехал, чтобы забрать меня с работы. У нас был один автомобиль на двоих. Он ждал меня на парковке, когда на него напали.

Коннор повернулся и посмотрел на нее:

— Это был не Петровски, случаем?

— Я не видела нападавшего. Он уже ушел к тому времени, когда я нашла моего бедного мальчика, умирающего на парковке.

Рединка задрожала, вспоминая боль и страх тех минут:

— Но Грегори говорит, что это было Петровски, и я уверена, что он прав. Да и как можно забыть лицо того монстра, который пытается убить тебя?

Коннор кивнул:

— Мы достанем его.

— Почему он напал на Грегори? — спросила Шенна.

Лазло крутил пуговицу на своем смокинге:

— Скорее всего, он думал, что Грегори, будучи смертным и одновременно служащим в Роматэк, представлял собой наиболее легкую цель.

— Скорее всего… — Рединка сделала еще глоток скотча. — Мой бедный Грегори. Он потерял так много крови… Я знала, что не довезу его до больницы. Я попросила Ромэна спасти его, но… он отказался.

Холод пополз по коже Шенны:

— Вы попросили, чтобы Ромэн превратил вашего сына в вампира?!

— Это был единственный способ спасти его. Ромэн настаивал, ведь он проклял бы душу мальчика, направив ее прямиком в ад, но я не слушала его. Я знаю, что Ромэн хороший. — Рединка жестом обвела всех сидящих в автомобиле вампиров. — Они все были хорошими, честными мужчинами перед смертью. Почему же тогда смерть должна была изменить их? Я отказываюсь признать, что они прокляты на веки! Неужели я могла отобрать у моего сына шанс выжить? Неужели должна была позволить ему умереть?

Рука Рединки дрожала, когда она ставила фужер:

— Я просила его… Я умоляла его, стоя на коленях, пока он не выдержал. Он взял моего сына в свои руки и преобразовал его, — она вытерла слезы со щек.

Шенна обхватила себя руками, но дрожь не унималась. Рединка тоже разглядела в Ромэне хорошее. Почему же он никак не может разглядеть это в себе? Почему он мучает себя в течение сотен лет?

— Ка-к… как становятся вампиром?

— Смертный должен быть испит до последней капли крови одним или несколькими вампирами, — объяснил Лазло. — В этот момент, смертный впадает в кому. Если оставить все как есть, он умрет естественной смертью. Но если вампир напоит жертву собственной кровью, смертный пробудится вампиром.

— Оу… — Шенна судорожно сглотнула. — Я и не предполагала… А как много людей превращаются в вампиров теперь?

— Уже не превращаются, — ответил Коннор. — Мы же не кусаем больше. Конечно, Петровски и его проклятые Мальконцы продолжают так делать. Но мы позаботимся о них.

— Надеюсь, так и будет. — Лазло дернул пуговицу. — Он ведь и меня тоже хочет убить.

— Почему? — удивилась Шенна.

Лазло заерзал на сиденье:

— По дурацкой причине!

— Хм, поскольку он помог тебе убежать… — Рединка добавила себе скотча и неторопливо потягивала его. — Из-за нее ведь, так?

Горло Шенны сжалось, дыхание перехватило:

— Я… мне так жаль, Лазло… Я понятия не имела!..

— Это не твоя вина, — Лазло поник. — Я наблюдал с Яном за Петровски в камере наблюдения. Этот человек пси… ненормален!

Шенна задумалась, что значит быть нормальным для вампира?

— Вы подразумеваете, что он сумасшедший?

— Он жестокий, — ответил Коннор с переднего места. — Я знал этого ублюдка в течение столетий. Он ненавидит смертных с животной страстью!

— И эта его привычка жутко передергивать шеей?! — Ян повернул направо. — Очень странная привычка…