Шрифт:
Ой, то не хмара, то орда йде…
— Закрой полог, — поднял с подушки голову Мазепа. — Да пойди скажи, пусть там потише будут. И отдохнуть не дадут, разгорланились.
Джура задернул полог и побежал сказать казакам, чтоб не тревожили покой гетмана. Казаки, усмехаясь, выслушали джуру, однако петь не перестали. В последний раз перед сном набивали люльки, вглядывались в предвечерние сумерки. От кизыкерменских башен стлались по земле длинные косматые тени. Солнце быстро опускалось, и тени надвигались на самый лагерь. Вглядываясь в эти тени, каждый думал о завтрашнем дне, об осаде Кизыкермена.
Гетман, наконец, уснул, уверенный в предстоящей победе. Да и как не быть уверенным, если с ним пять полных полков, да еще Шереметев со стрельцами!
Наутро, едва джура тронул гетмана за плечо, Мазепа вскочил на ноги, наспех позавтракал и вышел из шатра. Полки уже готовились к бою. У шатра Мазепу ждал Шереметев.
— Как почивал, гетман?
— Ничего, слава богу. А ты?
— Тоже неплохо.
— Что ж, будем начинать? — спросил Мазепа, закладывая за пояс булаву.
— А может, подождем и начнем осаду? Крепость хоть и не высокая, а видать, зело крепка. Нам дело не к спеху. Чем дольше мы крепость продержим в осаде, тем больше адверсар [17] войск против нас слать будет. Под Азовом и легче станет. Государь мне об этом говорил. Тише едешь — дальше будешь, — так у нас говорится.
17
Адверсар — враг.
— Говорить-то, так и у нас говорят.
— Помнишь, Палий брал крепость, так басурманы о нем узнали, только когда казаки на стены полезли. А мы уже четыре дня стоим на виду.
— Мы лучше, чем твой Палий, справимся, да и приказ еще с вечера оповестили полкам. Начнем! Данило, скачи и скажи, пусть начинают.
Мазепа и Шереметев с подзорными трубами в руках остались у шатра. Приступ начался, как приказал гетман, с северной стороны. Спешенные полки двинулись сомкнутым строем. Перед садами янычары встретили их залпом и исчезли, словно их и вовсе не было. Полки, сломав строй, бросились по садам, пытаясь догнать янычар. У самого рва по ним дали залп из орудий. Пока перебирались через ров, турки успели сделать еще три залпа.
Мазепа то и дело опускал трубу и обращался к Шереметеву, но тот на все вопросы бросал только «угу» или «нет». В запотевшее круглое стекло уже нельзя было отличить казаков от стрельцов. В разрывах между клубами дыма, плывшего над стенами, было видно, как штурмующие взбираются по лестницам.
Турки почти не брались за сабли; они беспрерывно стреляли из луков и ружей, бросали со стен мешки с порохом, они взрывались и обжигали наступавших. Со стен протянулись длинные черные полосы, — то полилась на казаков кипящая смола. Мазепа толкнул Шереметева в бок:
— Гляди, на крайней башне казаки уже зацепили веревку за колоду с козлами.
— Вижу… А ты вокруг погляди, вдоль всей стены наши отступают. С той башни их сразу выкурят.
В самом деле, увидев, что остались одни на башне, казаки побросали уже зацепленные канаты и разбежались по садам.
— Срамота какая, я их сейчас назад погоню, — процедил Мазепа сквозь зубы. — Трусы иродовы, победа на носу была, а они — назад. Эй, коня давай!
— На сей раз ты послушаешь меня, — спокойно промолвил Шереметев. — Пусть бегут. Начнем осаду. Построим несколько гуляй-городков и примемся стены бить. Палий тоже когда-то Кизыкермен осадой брал.
— Палий, Палий! Дался вам всем этот голодранец! Связала меня с тобой лихая година. Как хочешь, так и делай, сам их теперь собирай и свои гуляй-городки строй…
Гетман повернулся спиной к полю боя, словно его больше ничто не интересовало.
Мазепу действительно мало интересовал этот бой.
«Возьмут крепость — хорошо, не возьмут — тоже неплохо, — думал он, — во всем виноват Шереметев. Из-за чего же, собственно говоря, волноваться? Может, даже лучше, если не возьмут».
К шатру подбежал запыхавшийся казак:
— Пан гетман, запорожцы на помощь плывут.
— Где они, далеко?
— Вон уже видно, из-за переката выплывают.
Гетман навел трубу. Вниз по Днепру выплывали длинные двадцативесельные чайки. Кроме гребцов, на них сидело по сорок-пятьдесят казаков.
— Если они приехали на помощь, так иди передай им, пусть плывут дальше, а там подтянут чайки по Сухой протоке и станут за Кизыкерменом. Скажи, что есть вести, будто на подмогу туркам идут Нурадин и Шеринбей. Запорожцы должны их не пустить.
Шереметев одобрительно кивнул головой и отошел от шатра.
«Ишь, и эти голодранцы сюда спешат, поживу чуют. Это они по царевой грамоте выступили. Попроси я, так разве хоть один пошел бы?» — усмехнулся про себя Мазепа.
Он знал, что Нурадин и Шеринбей должны подойти еще не скоро и оставленные за Кизыкерменом запорожцы будут стоять без дела.
Началась плановая осада Кизыкермена. Полтора дня казаки плели высокие ивовые коши, а стрельцы засыпали их землей. Закончив коши, стали слегка пододвигать их к крепости. Турки попытались стрелять в них, но не только пулкортаны, но и большие двадцатипятифунтовые пушки не пробивали кошей даже до половины. Так добрались до самого рва и стали возводить контрстены.