Света нашла лишний ключ от квартиры и дала его доктору, потому что мама у нее днем завтра тоже работала и дома никого бы не было.

–  Постарайтесь его кормить тем, что он любит. И поливитамины давайте, обязательно поливитамины!
– сказал доктор, когда уходил.

–  Спасибо тебе, Игорь. Видишь, без тебя бы загубили собаку.

–  Рано еще говорить спасибо. Лишь бы не перешло в нервную форму. У таких собак она почти всегда кончается параличом. Ну, будем надеяться и лечить. И на улицу выводите на одну лишь минутку, не больше.

Доктор вышел из дома, и я видел в окно, как он пошел в своей куртке по улице в сторону мотоцикла.

–  Теперь, Света, сходим за лекарством, а в шесть утра и вечером буду ходить к вам в гости. Уколы делать я умею, - сказал Федор Матвеевич.

И мы все пошли в аптеку.

Я проснулся рано утром и посмотрел на будильник.

«Неужели про укол забыли!» - испугался я и выскочил из своей комнаты.

В прихожей пальто Федора Матвеевича не было.

А на кухне висела записка:

«Коля, не волнуйся, я пошел сделать укол, а потом сразу съезжу, покормлю птичек. Ф. М.»

И я снова пошел досыпать.

А днем я встретил Андрея.

–  Ну чего, опять со Светкой помирились?
– сказал он.

–  Мы и не ссорились.

–  Как же не ссорились, я-то знаю. А вчера вместе с отчимом побежали к ней - я видел.

–  С каким отчимом?

–  Ну с этим, с Федором Матвеевичем.

–  Он мне и не отчим.

–  А кто же еще, конечно отчим.

Я хотел сказать, что он мне друг, но подумал, что после такого Андрей меня совсем засмеет. Скажет, что взрослых друзей не бывает.

А через два дня ровно в пять часов зазвонил телефон.

–  Коля, ты? Это дядя Федя говорит, Федор Матвеевич. Слушай, милый, я сегодня приду поздно, конец месяца на работе, конвейер гоним, все задерживаются.

«А Барри как же?» - подумал я.

–  Придется вам колоть или Светиной маме, ты меня извини, что так плохо получается.

Он еще спросил, сумею ли я. Я хотел сказать, что боюсь, но вдруг в телефоне послышался треск, потом короткие гудки, и ничего не стало слышно.

Я так разволновался, что выбежал на улицу без пальто. Потом все-таки вернулся, потому что солнце уже скрылось и дул ветер.

Света была дома одна. Барри лежал в комнате.

А я, когда волнуюсь, я почему-то улыбаюсь. Совсем не хочу улыбаться, наоборот, надо сказать о грустном, а у меня вдруг рот расширяется.

Света увидела, что я улыбаюсь, и тоже развеселилась.

Но тут я сказал:

–  Федор Матвеевич сегодня не придет. Он сказал, чтобы мы делали без него.

–  Без него?
– удивилась Света.
– Я боюсь.

–  Так ведь укол-то надо делать!

–  А вдруг шприц сломается, и иголка останется в Барри.

–  Не останется, мы осторожно.

–  Колоть, наоборот, надо быстро, - сказала Света.
– Осторожно, но быстро - это мне Федор Матвеевич сказал… Подождем маму лучше?

Мы стали ждать ее маму. Было уже десять минут седьмого, а мама все не приходила.

–  Что же делать!
– повторяла Света.
– Я боюсь сама.

–  Давай я ему сделаю, - сказал я, хоть тоже боялся.

Мы разобрали шприц и стали его кипятить так, как показывал доктор.

Света сказала, что Барри стало лучше, у него уже аппетит появился.

У него и правда шерсть была сегодня не клочьями, не как тогда, и смотрел он здоровее.

–  Зато ему теперь больно от уколов, потому что мы колем в одни и те же места.

Она достала из холодильника мясной фарш, насыпала туда витаминного порошка, а я собрал шприц, приготовил смесь для укола, и она была у меня уже в шприце. Я даже брызнул ею капельку, чтобы воздуха не было.

–  Руки у тебя не дрожат?
– спросила Света.

–  Дрожат немного.

–  У меня тоже трясутся. А надо, чтобы не дрожали. Может, маму подождем?

–  А половина седьмого? Мы и так на полчаса опоздали.

–  Ты постарайся, ладно?
– сказала Света.

–  Конечно постараюсь.

Она позвала Барри на кухню. Он стал есть из миски фарш с витаминами, а я в это время начал делать ему укол.

Он дернулся слегка, когда я воткнул ему иглу, но я, наверно, делал все не очень больно, потому что он терпел.