– Здравия желаю, товарищ подполковник, - поздоровался Мазуров, подтаскивая ковер поближе к софитам.

– Привет, чем это вы занимаетесь?
– спросил подполковник, пытаясь понять причину суматохи вокруг восточного чуда.

– Да вот, оформляем улику. В этот ковер была завернута Орлова, и здесь должны остаться следы ее крови.

Сычев включил лампы и начал щелкать своим стареньким "Зенитом".

– У тебя пленка-то цветная?
– спросил Мазуров.

– Обижаешь, "Кодак", другой не держим.

В самый разгар съемок подполковник тихо сказал:

– Ладно, работайте, - и вышел из комнаты.

– Что-то Мамонов сегодня тихий, - сказал Сычев, косясь в сторону двери.
– Обычно пока кучу советов не надает, не уйдет.

– Да, поди, болеет после вчерашнего, - предположил Астафьев.

Подполковник Мамонов, начальник криминальной милиции и заместитель начальника ГОВД поднялся к себе в кабинет и сел за письменный стол. Лицо его выражало крайнее беспокойство. Зазвонил телефон, и Мамонов поднял трубку.

– Как дела, Михаил Андреевич?

Подполковник мгновенно узнал голос своего непосредственного начальника, полковника Фомина.

– Все нормально, Василий Николаевич.

– Как там, ничего сверхсрочного нет?

– Нет, все нормально, обычная рутина, отдыхайте.

– Хорошо. Но завтра я обязательно выйду на работу, - предупредил Фомин.

– Буду вас ждать, - почтительно отозвался Мамонов, но, положив трубку, скептически хмыкнул.

Полковник Фомин медленно, но уверенно двигался к предстоящей пенсии. Начало пошаливать сердце, давление прыгало... И весь основной груз работы он взвалил в последнее время на Мамонова, иногда неделями не появляясь на работе. Подполковник осторожно начал наводить мосты в областном УВД и уже заметил некоторые положительные сдвиги, приближающие его к должности начальника ГОВД и, соответственно, званию полковника.

Телефон зазвонил вновь. Услышав голос в трубке, подполковник невольно подобрался и, даже не видя своего собеседника, изобразил на лице почтительную мину:

– Да, Александр Иванович, здравствуйте. Да-да, делаем все, что в наших силах.

– Надеюсь, это не выйдет за пределы города?
– спросил городской глава.

– Конечно. Даже за стены нашего учреждения.

– Хорошо, я на вас надеюсь, Михаил Андреевич.

Положив трубку, Мамонов как бы увидел воочию широкое, скуластое лицо мэра с пигментными пятнами на щеке. Раздражали подполковника глаза Стародымова, будто подернутые болотной ряской. Мамонова даже передернуло от отвращения. Подполковник числился среди друзей первого лица города, но относился к нему без всякого почтения.

– Старый хрен, боится, что из-под его задницы вытащат кресло на выборах, - пробормотал он.

Мамонов взглянул на часы и поморщился. Время шло, и сейчас каждая минута была дорога. Он нажал кнопку селектора и сказал в микрофон:

– Дежурный! Найдите мне капитана Касьянова, и срочно ко мне.

Титовка была обычной пригородной деревней, давно и безнадежно поглощенной Кривовым. Сюда сейчас на "уазике" направлялись Астафьев и Мазуров. Водитель в этот раз был незнакомый молодой парень. По мнению майора, шоферы в ГОВД менялись слишком часто: как и всему рядовому составу, им платили сущие крохи. А от этих парней порой зависело очень многое. Полгода назад разбился на служебной машине начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков майор Михайлов. Точно такой же вот пацан-шофер не справился с управлением в рядовой ситуации.

– Тебя как зовут?
– спросил Мазуров водителя.

– Андрей.

– Давно работаешь?

– Первый день.

Астафьев хмыкнул.

– Да, везет нам, - констатировал он.
– Вот что, Андрей, сейчас приедем на Чапаевскую, поставишь машину, где скажу, и будешь смотреть в оба. Если заметишь что-нибудь подозрительное, погудишь.

– Что значит подозрительное?

– Подозрительное? Ну, например, убегающего мужика лет пятидесяти, высокого роста, худого, с большим шрамом на левой щеке, ясно?

– А что он сделал?

– Что может сделать у нас трижды судимый алкоголик? Запороть ножом своего собутыльника, только и всего.

Шофер поежился.

– Да не бойся ты, - Мазуров усмехнулся, - мы с ним сами разберемся, твое дело быть на подхвате.

Как обычно, оставив машину метрах в ста от нужного места, оперативники двинулись к дому, в котором предположительно находился Вовка Жесткин, по кличке Рваный.

– Все-таки нужно нам было попросить еще людей, - пробормотал Астафьев, нервно поправляя кобуру под джинсовой курткой и вытирая платком пот со лба. Астафьев обливался потом не столько от жары, сколько от волнения. Он никак не мог привыкнуть к этой части своей профессии, а именно, к задержанию преступников. Вроде не трус - долгие годы занимался мотокроссом, пару лет ходил на популярный в Кривове бокс. Но каждая встреча с преступником являлась для Астафьева тяжким испытанием, и привыкнуть к этому он никак не мог. Каждый раз это был риск, с непрогнозируемыми событиями. Невозможно было предсказать, что ждет впереди. Порой самые отъявленные варнаки сдавались без малейшего сопротивления, а тихие, мирные алиментщики кидались на них очертя голову с первым, попавшим под руку холодным оружием.

– Ничего, управимся вдвоем, - пробормотал Мазуров. В отличие от своего молодого напарника он выглядел лишь озабоченным.

– И что будем делать?
– замирая от страха, спросил Астафьев.

– Да черт его знает. На месте сориентируемся.

Дом пятьдесят два мало чем отличался от соседних строений. Низенький, потемневший от старости. Полутораметровый забор также доживал последние дни, пьяно прогибаясь в разные стороны. Залаяла, надрываясь, собака.

– Может, попробуем взять его на арапа?
– предложил Мазуров.