Шрифт:
— Передай благоволение наше графу Войновичу, — сказала она Потемкину, — особливо за пальбу пушечную.
— Канониров, государыня, обучал бригадир Ушаков, — пояснил светлейший князь. — Сей опытный капитан новизны держится, выучивая служителей, и свои навыки не гнушается другим передавать.
— Не он ли победитель чумы херсонской? — спросила Екатерина и, получив утвердительный ответ, закончила: — Таковые флагманы нам любы.
Путешествие царствующей особы в «полуденный край» окончательно разбередило самолюбие Порты. Когда Булгаков отверг все притязания Порты, султан велел посадить посланника в Семибашенный замок.
* * *
Всякая война начинается с первого выстрела. В этот раз турецкие пушечные залпы, возвестившие о войне, громыхнули над водами Днепровского лимана в конце августа 1787 года. Турецкая эскадра внезапно напала на фрегат «Скорый» и бот «Битюг», стоявшие на рейде у Кинбургской косы. Одиннадцать вражеских кораблей три часа пытались сломить сопротивление русских и пленить их суда. Отбиваясь, оба судна подняли паруса и отошли к Херсону. Князь Потемкин читал первое боевое донесение контр-адмирала Николая Мордвинова.
«Девятнадцатого числа сего месяца стоявшие с восточной стороны Очакова 2-мачтовые турецкие суда и один бомбардирский, в числе 11, снялись с якоря и, перешед на западную сторону крепости против фрегата «Скорый», стали в линию, почему, как оный, так бот «Битюг» легли на шпринг и приготовились к действию. 21 числа в три часа пополудни, как скоро лежащий в линии неприятель из пушек и мортир учинил пальбу по судам нашим, то с оных было ответственно ядрами и брандскугелями. Началось сражение, в котором с обеих сторон производился беспрерывный огонь до 6 часов, тогда фрегат «Скорый» по настоящему ночному времени, имея расстрелянную форстеньгу и некоторые повреждения в такелаже, отрубив якоря и лег под паруса, чтобы выйти из узкого места в Лиман; ему последовал и бот «Битюг»; когда суда наши приблизились к Очакову, то крепостные батареи начали по ним действовать, а между тем неприятельские суда, снявшись с якоря, учинили погоню; фрегат и бот, допуская оные на ружейный выстрел, дали залп из ружей и пушек, чем, повредив многие суда, принудили их отступить. При сем убито на фрегате 3 человека матросов и 1 ранен, выстрелов против неприятеля сделано 587. Ядра вынутые из фрегата весом 26- и 30-фунтовые».
Первый неприятельский натиск черноморские моряки отбили. На следующий день двадцать пять турецких кораблей начали блокаду гребной эскадры Мордвинова в Лимане. Другая турецкая эскадра стояла наготове у Западного побережья Черного моря, в Варне. Замыслы турецких флагманов состояли в том, чтобы разбить малочисленные русские эскадры по частям. Сначала сокрушить гребную флотилию, прикрывающую Херсон, а затем разгромить Севастопольскую эскадру, обороняющую подступы к Крыму. После этого высадить десанты в Кинбурн и Ахтиар и возвратить потерянный Крым.
Если Османская Порта последние годы усиленно готовилась к войне, чтобы взять реванш у русских, то российская армия на деле к схватке с Турцией была не готова. Потому-то стотысячная армия под предводительством Потемкина вместо марша для штурма Очакова, ключа к Лиману, застряла у Елизаветграда.
Неутомимый в делах мирных, светлейший князь иногда впадал в хандру, когда в воздухе пахло порохом. Флот еще не оперился, всего дюжина кораблей и фрегатов, разных по боевой выучке. И все же Потемкин решился дать урок туркам на море. Давно его грызла скрытая зависть к графу Алексею Орлову, не давали покоя лавры героя морской виктории в Средиземном . море, титул доблестного графа «Чесменского».
В конце августа, в субботу, в Севастополь прискакал запыленный курьер от Потемкина. Вскрыв дрожащими пальцами пакет, Войнович никак не мог разглядеть плясавшие перед глазами буквы и передал рескрипт адъютанту.
— Прочитай-ка, ты помоложе.
Пробежав скороговоркой титулы Войновича, Сеня-вин нарочито громко стал читать приказание светлейшего:
— «Собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести действие, ожидаемое от храбрости и мужества вашего и подчиненных ваших, хотя бы вам погибнуть».
При последних словах Войнович невольно застонал, а Сенявин невозмутимо продолжал:
— «Но должно показать всю неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля. Сие объявите всем офицерам вашим. Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало, хотя бы всем пропасть».
Опустившись в кресло, Войнович молчал, то и дело вытирая платком вспотевший лоб. Просительно глядя на Сенявина, спросил:
— Каково мыслишь наилучше исполнить приказ светлейшего?
Сенявин бодро ответил:
— Перво-наперво, ваше превосходительство, надобно немедля пригласить капитанов. Тем паче дело к обеду.
Войнович приободрился:
— Истинно так. Оповести поживее и в кают-компанию не забудь распорядиться.
Выслушав рескрипт Потемкина, все сошлись в мнении — идти к Варне и атаковать турецкую эскадру. Войнович совсем обрел уверенность:
— Господа капитаны, прошу изготовить корабли к выходу в одни сутки, а утром послезавтра будем сниматься с якоря.
Капитаны молча выслушали Войновича, а сидевший напротив Ушакова командир «Марии Магдалины» Тиздель недовольно поморщился: