Семёнова Мария
Шрифт:
В сухом остатке услышанное означало: бить морду Петру Петровичу стало неактуально. Ушёл себе и ушёл. А вот Максиму бы Максимовичу...
— Подробней нельзя, — сказал на полном серьёзе Забелин. — Слишком много информации срачу — плохо, играть неинтересно. И потом, главное вы уже знаете. Ни под каким видом не входить и не брать ничего из вашего номера.
– Он посмотрел на часы и поднялся из-за стола — Могу подвезти вас до площади. В ногах правды нет. Ещё успеете их по колено стоптать-
Дождавшись, пока он уйдёт раскочегаривать «Ниву», Марьяна вытащила из уха серёжку:
— Вот, Оксана Викторовна, цепляйте. Мало ли что в жизни бывает, вдруг пригодится...
Серёжка была невзрачная, с блёклым камушком. Брось такую на улице, не всякий и нагнётся поднять.
— Ой, а у меня уши не проколоты, — смутилась Варенцова.
Серёжка была, ясен пень, не простая. «Небось потрёшь её и... И что будет? Васечка на выручку прибежит?..» Почему-то она стеснялась спросить.
Дырявить вас, Оксана Викторовна, в наши планы вовсе не входит... — Марьяна подошла, с улыбкой поднесла руку и чёрт его знает как вдела серёжку в ухо. Ни боли, ни крови.
— Ну, Маря, ты даёшь, - непроизвольно вырвалось у Оксаны. — Спасибо.
— Счастливо тебе, Окся, в добрый путь, — откликнулась та. — Иди собирайся.
Это не заняло особого времени. «Нищему собраться — только подпоясаться». Оксана подхватила свой рюкзачок, проверила на месте ли «куликов- ка», водворила сверху ленивого разоспавшегося к<»- та... Поклонилась на прощание — то ли иконам, то ли самой избе...
— Ну, счастливо оставаться, Оксана Викторовна,— остановился у площади Забелин. — И вообще — счастливо...
Варенцовой вдруг показалось, что ему было стыдно. С другого стола, не с другого — а всё одно вот так уезжать... Мужик как-никак. Однополчанин к тому же.
— Спасибо на добром слове, — поблагодарила Оксана и, смиряя гордость, спросила: — Посоветуйте хотя бы, что мне теперь делать?
— Как что? — справился с собой Забелин. — Играть! Но — тонко, без суеты. Важен не разум, а интуиция. Не голова, а сердце. Вот и вся премудрость...
Оставшись одна Оксана зачем-то посмотрела на часы и нашла глазами свой балкон на фасаде гостиницы. «Такой лещ пропал. Жирный. Экологический.
Икряной. Его теперь, наверное, мурры жрут. С теми, которые ещё хуже... Ну, пусть подавятся...»
Было без пяти минут девять.
«А ну как всё окажется розыгрышем, и сейчас позвонит мудель Пётр Петрович, и я выпущу кота и поеду на мотоцикле куда-нибудь на городскую помойку. В матированном забрале, задом наперёд и вниз головой. А вечером вернусь к себе в номер и съем этого леща. С костями и чешуёй... Ну?! Отсчёт пошёл...» Минута.
Сорок пять секунд.
Тридцать.
Пятнадцать.
Ноль.
Телефон не зазвонил. Ни в девять ноль-ноль, ни в девять ноль пять, ни даже в половине десятого. Оксана стала подозревать, что Забелин и в особенности Марьяна отнюдь не шутили. И свинья, то есть Васечка, Петру Петровичу была подложена по полной программе.
«А некоторые ещё говорят, будто на периферии скучно служить...»
На мгновение ей захотелось подняться в красв- ский номер, забраться с Тихоном под одеяло и лежать неподвижно без эмоций и мыслей, наплевав на реальное с ирреальным.
Пока не явятся те, которые «ещё хуже».
«Вот только Тишеньку жалко. Он же меня защищать будет...»
Миг слабости не прошёл незамеченным высшими сферами. Оксана оглянулась и поняла, что ей был нисиослан ответ: узрела блаженного Никиту. Тот шёл мрачный, угрюмый, лишённый обычного благолепия, — сизый нос, в сумке позванивает бутылочное стекло...
— Ты вот что, желанная. И не думай,— начал он, даже не поздоровавшись. — В эту свою отель ни ногой! Это я тебе как ветеран рум-сервиса говорю. Ни ногой! Всё гам, — он указал на гостиницу, — теперь проклято для тебя. Кой-кто постарался...
— Спасибо, Никита, — кивнула Варенцова. — Я вообще-то в курсе. В общем и целом. Мне эти ваши, она замялась, не зная, как выразиться, — игроки с другого стола ещё вчера рассказали...
«Вот так, — констатировала она про себя. — Вчера вёлся разговор только про номер, сегодня про всю гостиницу. А завтра что, на Марс велят улетать?»
— Запомни, девка, для нас с тобой они не очень- то наши, — веско сказал Никита — У нас своя компания, у них — своя. Та ещё шайка-лейка...
«Ага— мысленно кивнула Оксана — только вчера они меня приняли и защитили, а ты туманными намёками ограничился...»