У меня никогда не должно было быть от неё секретов, но я не хотел, чтобы она переживала за мне, как делала это сейчас.

Я стал намного меньше вспоминать об этом с тех пор, как она вошла в мою жизнь.

Девушка распахнула глаза и попросила:

– Нет, не вспоминай.

Наши взгляды встретились и я в очередной раз утонул в голубизне её глаз.

Она убрала лейку из моих рук и положила руку на мою щёку, нежно потирая её большим пальцем, успокаивая меня, но это я должен был делать я.

Она должна перестать думать о других людях и наконец задумать о себе.

– Могу я поцеловать тебя? – спросил я, изнемогая от желания, перестать видеть её красные от слёз глаза, но боясь, произносить эти слова вслух, потому что она могла больше не хотеть быть со мной.

– Пожалуйста, – прошептала Кая, выпуская в воздух облако пара.

Я медленно наклонился, следя за её реакцией, и когда она закрыла глаза, потянувшись ко мне в ответ, я завладел её губами.

Я целовал её медленно. Со временем мои руки переместись в её волосы, а её не давали мне отстраниться от девушки ни на сантиметр. И даже когда нам осталось нечем дышать, мы принялись дышать друг другом.

Я чувствовал вкус её слёз, её крови, выступающей из пореза на губе, и исключительный вкус Каи, который у меня никогда не получится забыть.

Моим единственный желанием прямо сейчас было, чтобы весь оставшийся мир сгорел дотла, а мы остались здесь, в этой ванной комнате и были единственным кислородом друг для друга.

Я целовал её, запоминая её губы, каждый их сантиметр, получая в ответ тихие стоны наслаждения, и упивался ими, сохраняя этот звук в своей голове, потому что я знал…

Я целовал её в последний раз.

Глава 29

Я и Кая прибыли в Сакраменто поздно вечером. Доминик остался в Калабрии. Ему нужно было решить, что теперь делать с Джулией, так как оставлять её одну на попечение Сантьяго было не вариантом, но также девушка и не собиралась возвращаться в свой родной город.

Её можно было понять. Воспоминания, от которых она так отчаянно пыталась избавиться, вернуться и вскоре Джулии предстояло закончить свой последний класс экстерном. Переезд только бы усугубил нынешнюю ситуацию.

Мы с Каей не разговаривали всю дорогу домой.

Она пыталась взять меня за руку, когда мы шли по трапу, но я убрал свою руку в карман, делая вид, что не заметил её жеста. Девушка на секунду остановилась, расстроенная моей не взаимностью, а затем продолжила следовать за мной в самолёт.

Когда мы уже оказались внутри, я сел напротив неё, чтобы она не обняла меня и не уснула на моём плече, как делала это когда мы летели сюда. Потому что если бы я позволил ей сделать это, мои планы пошли бы ко всем чертям.

Почувствовав Каю, я бы не смог отпустить её больше никогда.

Девушка никак не отреагировала на выбор моего места и проспала весь перелёт. Её рот слегка приоткрывался, когда она начинала дремать, но она резко закрывала его, просыпаясь. Её ресницы трепетали на щеках, волосы закрывали половину лица, не давая мне запечатлеть её черты в своей голове, а руки обнимали маленькую подушку сбоку, как будто она представляла кого-то вместо неё.

Всё время, пока она спала, я не мог оторвать от неё глаз, не скрывая насколько сильно нуждался видеть её каждый последующий день.

В один момент Кая стала центром моей жизни. Я не принимал ни одного решения, не думая, как это отразится на ней.

Мы зашли в дом и я занёс наш чемодан внутрь, оставляя его в коридоре, а сам сразу же прошёл на кухню и слышал, как Кая шла следом за мной.

Она стала моим чертовым продолжением.

Моей неотъемлемой частью.

Я открыл дверцу одного из навесных шкафов и достал оттуда открытую мною ранее бутылку виски и стакан.

Я редко пил и мне никогда особо не хотелось делать этого, но сейчас мне нужно было немного затуманить свой разум, потому что моя трезвая голова не хотела позволить мне совершить задуманное.

Налив немного виски, я опрокинул стакан и выпил всё до дна, пока Кая стояла недалеко от меня и наблюдала за мной.

– Я сделала что-то не так? – собравшись с духом, спросила она.

Моя рука сильнее сжала стакан, чуть ли не разбив его.

Почему она всегда думала, что в отвратительном поведении людей, окружающих её, виновата она?

Кая была рыцарем без доспехов для тех, кем дорожила. Она была готова пожертвовать собой для благополучия любимых и отдавала всё, оставаясь ни с чем.