— Убедились? — торжествующе спросила Лидия Петровна.

Вадим никогда не бил женщин, но ему захотелось отхлестать комендантшу по щекам за этот самодовольный вид.

— Он не собирался уезжать, — дрожащим от гнева голосом произнес Вадим. — У Дениса Сергеевича нет никого, к кому можно переехать, он мне сам говорил.

Ничего такого сосед ему не сообщал, но догадаться было несложно.

— А мне почем знать? Захотел — и уехал. Мое дело маленькое.

— Когда он успел все собрать и вывезти?

«Меня не было примерно час!»

— Вчера еще, — невозмутимо проговорила Лидия Петровна.

Вадим потрясенно смотрел на нее. Вопросы вертелись на языке, но он знал, что ни на один из них не получит правдивого ответа. Спросил о самом очевидном:

— Отчего же вы мне утром не сказали об этом?

Вадим хотел увидеть ее смущение, ожидал, что женщине станет стыдно, но просчитался. Она закрыла дверь, повернула ключ и только после этого ответила, бестрепетно глядя Вадиму прямо в глаза:

— Забыла. Я человек пожилой. Память не та стала. У вас ко мне все?

Не дождавшись ответа, Лидия Петровна развернулась, как солдат на плацу, и, чеканя шаг, удалилась прочь.

Вадим психанул. Впрочем, это не вполне точное слово. Он был шокирован, оттого действовал спонтанно, не так, как поступил бы при зрелом размышлении.

Просто второй раз человек исчез, растворился, был — и нет, вдобавок окружающие всячески старались сделать вид, что ничего в этом нет особенного. Выкручивающая, сжигающая мозг ситуация ослепила Вадима, его колотило от собственного бессилия и ярости.

Сначала он метался по общежитию, стучал во все двери подряд, надеясь выяснить, не видел ли кто чего. По большей части попросту некому было ему ответить: комнаты стояли нежилые.

Однако и там, где проживали люди, Вадим ничего не добился. В двух случаях ему не открыли, послав подальше. Одна женщина в засаленном халате не могла взять в толк, чего от нее хотят, кто такой Денис Сергеевич, почему Вадим о нем спрашивает. Она с трудом держалась на ногах и смотрела перед собой мутным взглядом: была пьяна в стельку еще до полудня.

Двое других жильцов заверили Вадима, что ничего не видели, не слышали и знать не знают.

— Старичок он тихий, — понизив голос, проговорил немолодой мужчина с роскошными брежневскими бровями и похожими на мохнатых гусениц бакенбардами, — но со странностями. Весь в себе. Не общался ни с кем. Брат у него был, но уехал отсюда с женой и дочкой. Жена — пустая баба, глупая, а брат ничего. Уехали и уехали, Сергеич остался один куковать. — Мужчина с хрустом почесал макушку. — А может, родственники его и забрали? Хотя брат вроде помер давно.

Поняв, что ничего не добьется, только время упустит, Вадим решился обратиться к тем, кому положено заниматься розыском пропавших людей. Доверия к слугам закона у него было мало; и, опять же, поразмыслив, Вадим, возможно, не пошел бы к ним вовсе, но от растерянности отправился в полицейский участок.

Местонахождение было ему известно: на центральной площади, в здании администрации. Как часто бывает, административные и правоохранительные органы занимают одно из лучших зданий в городе, в случае с Верхними Вязами — роскошное по местным меркам, красивое, добротное. Три высоких этажа, массивные двери, хрустальные люстры, мраморные полы, кожаные кресла, зеркала, стеклянные столики и ковровая дорожка в холле. На верхние этажи уводила широкая лестница. Пахло свежестью и хвоей, за столом возле входа сидел полицейский в форме.

— Добрый день, — вежливо улыбнулся парень, — вы к кому?

— Хочу заявить о пропаже человека.

— Вот как, — одними губами улыбнулся полицейский. Глаза его оставались странно неподвижными, равнодушными, как у питона. Сосуд в левом глазу лопнул, возле зрачка расплылось маленькое алое пятнышко.

— С кем я могу поговорить?

Парень встал и указал направо.

— Туда, пожалуйста. Сразу увидите.

Вадим двинулся в нужную сторону и увидел коридор, на входе в который красовалась надпись «Отделение полиции г. Верхние Вязы». В ближайшем кабинете сидел за компьютером еще один молодчик в форме.

— Вы дежурный?

— Что вы хотели? — вопросом на вопрос ответили Вадиму.

Он снова объяснил.

— Я статисткой занимаюсь, пройдите в третий кабинет, там спросите.

«Статистикой чего?» — чуть не спросил Вадим, но промолчал и двинулся на поиски третьего кабинета.

Ничего путного, как и следовало ожидать, из затеи обратиться в полицию не вышло. Вадим убил почти час, и в итоге чувствовал себя так, словно был виновен во всех смертных грехах.

Полноватый молодой человек в очках с затемненными стеклами (кажется, такие называются «хамелеонами») заявление у Вадима так и не принял. Да и как принять? Фамилии своего соседа Вадим не помнил или не знал (забыл, говорил ли ему Денис Сергеевич), год рождения ему тоже был неизвестен. Родственником Денису Сергеевичу Вадим не приходился, они и знакомы-то были всего ничего.