Какое-то время Шэнь Цинцю не мог подобрать слов, но в конце концов, стараясь не противоречить ему, спросил:

– А следующим вашим шагом станет истребление всего человеческого рода?

– Что навело вас на эту мысль? – не на шутку удивился Тяньлан-цзюнь. – Разумеется, нет. Люди как таковые мне симпатичны, в отличие от четырёх великих школ. – Затем он с улыбкой добавил: – Напротив, для человеческой расы я приготовил великий дар.

Что бы он ни имел в виду под этим «великим даром», это едва ли будет перевязанный шёлковой ленточкой свёрток, который наполнит любое сердце ликованием!

Шэнь Цинцю открыл было рот, чтобы выпалить несколько не соответствующее его утончённому образу «Бля!», от которого его язык уже успел отвыкнуть, когда стены зала внезапно содрогнулись.

С купола вновь посыпались мелкие камни и пыль. Хоть Шэнь Цинцю удалось удержаться на ногах, его зашатало, словно пьяного. Издалека до него донёсся приглушённый вопль неведомого зверя, способный всколыхнуть небо и сотрясти землю.

– Что это? – опасливо поинтересовался Шэнь Цинцю.

– А они явились быстрее, чем я ожидал, – прислушавшись, пробормотал Тяньлан-цзюнь, а затем развернулся к Чжучжи-лану. – Сколько их?

– По меньшей мере сотни две, – ответил тот.

– Даже чтобы изловить десяток, нужно немало помучиться, – усмехнулся Тяньлан-цзюнь. – Он воистину сил не жалеет.

Шэнь Цинцю совершенно не понимал, о чём они, и, похоже, старейшины демонов не горели желанием его просвещать.

– Глава пика Шэнь, – вновь обратился к нему Тяньлан-цзюнь, смахивая с плеча горстку пыли, – в течение долгих пяти лет мой племянник делал всё возможное, чтобы заставить вас порвать с хребтом Цанцюн[27]. И что вы думаете на этот счёт? Готовы вы последовать за ним по доброй воле?

«Раз уж вы меня уже затащили в свой семейный склеп, какого фига спрашивать меня об этом сейчас? Хотя постойте-ка, пять лет назад?..»

Сердце Шэнь Цинцю гулко стукнуло в груди.

– Сеятели в Цзиньлане, – вырвалось у него. – Они и были ключевым пунктом вашего плана, согласно которому я должен был порвать с родной школой?

Ведь, как ни посмотри, тот случай и впрямь положил начало цепи событий, в результате которых он не смог вернуться на хребет Цанцюн.

– Тот сеятель, который тогда указал на меня, – это вы его подучили? – в лоб спросил он.

Чжучжи-лан понурился.

– На самом деле изначально это должно было стать небольшим экспериментом по решению продовольственной проблемы южных племён, – ответил за него Тяньлан-цзюнь, ободряюще похлопывая племянника по плечу. – Просто так уж совпало, что там весьма кстати очутился глава пика Шэнь. Чжучжи-лан хотел, чтобы вы сами больше не пожелали возвращаться в мир людей, только и всего.

Шэнь Цинцю устремил негодующий взгляд на Чжучжи-лана. Вот тебе и «фонтан благодарности»: натравил на него сеятеля, который тонким слоем размазал его репутацию по всей площади, – вам не кажется, что это чересчур? Увольте меня от змеиной благодарности, право слово!

– Мастер Шэнь, – еле слышно обратился к нему Чжучжи-лан, – Цзюнь-шан ведь сказал, что желает стереть с лица земли четыре великие школы, истребив всех их адептов до единого… а ваш покорный слуга правда не в силах был ждать, пока…

– А явление Цю Хайтан – тоже твоих рук дело? – процедил Шэнь Цинцю, усилием воли подавив гнев.

– А кто это? – с любопытством отозвался Тяньлан-цзюнь, устремив взгляд на Чжучжи-лана, который, в свою очередь, непонимающе воззрился на Шэнь Цинцю.

– Ваш покорный слуга правда не имеет к этому никакого отношения! – поспешил он внести ясность.

И что же, скажешь, что обвинение сеятеля и внезапное явление Цю Хайтан, из-за которых Шэнь Цинцю вынужден был сдаться добровольно и угодил в Водную тюрьму дворца Хуаньхуа, – не более чем совпадение? Впрочем, в сложившихся обстоятельствах это уже не имело никакого значения.

– А что насчёт второй причины, по которой я здесь очутился? – нетерпеливо спросил Шэнь Цинцю.

На сей раз ему ответил Тяньлан-цзюнь:

– Призывая главу пика Шэня в мою скромную обитель, я руководствовался также и собственными эгоистическими целями. Это всё мой сын, – неторопливо продолжил он, – должно быть, забота о нём стоила главе пика Шэню немалых трудов.

Хоть Шэнь Цинцю с самого начала подозревал, что всё это как-то связано с Ло Бинхэ, при этих словах его сердце тревожно сжалось. Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с духом, прежде чем он спросил:

– Вы о Ло Бинхэ? И какое это имеет отношение к нему?

– Как бы вам сказать?.. – хмыкнул Тяньлан-цзюнь, опустив голову. – От меня не укрылось, что по отношению к главе пика Шэню он питает определённые…

Пусть он и не высказался прямо, предпочитая туманные намёки, для Шэнь Цинцю не составило труда выстроить цепь умозаключений.