Корсаков продолжал сидеть в кресле, все в той же откровенно-дурацкой позе, которая казалась ему элегантной и расслабленной. А вот отражения в этом с ним не соглашались. Зазеркальный Корсаков – или же не-Корсаков, как он привык его называть, уже поднялся и задумчиво осматривал зал. Увидев, что его двойник в реальном мире смотрит на него, отражение улыбнулось и шутовски поклонилось, высоко вскинув длинную – неестественно, неприятно длинную – руку.

В прошлый раз, на болотах усадьбы Маевских, Владимир обещал не-Корсакову, что тому представится еще один шанс завладеть его телом. И кажется, слово свое сдержал. Расплывшись в довольной усмешке, легкой беззаботной походкой двойник направился к зеркальной глади – явно намереваясь перешагнуть границу, отделяющую его мир от мира Корсакова.

«Нет!» – хотел крикнуть Владимир, но голос его не слушался. Он продолжал сидеть в кресле, словно окаменев, не в силах пошевелиться. Но полковник! Полковник-то видит, что происходит! Жандарм не может не видеть, как двойник приближается к зеркалу, словно к окну. Как он аккуратно касается преграды носком ботинка, похожий на купальщика, пробующего воду ногой. Еще один шаг – и он окажется прямо здесь, рядом с ними!

Корсаков предпринял еще одно усилие вскочить с кресла, закричать – сделать хоть что-то, – но глаза его закрылись, и он почувствовал, как проваливается в глубокий сон.

Болгария, декабрь 1877 года

Грохот он узнал сразу. Рядом шумел водопад. Корсаков хорошо помнил эту площадку на краю обрыва, где он расстался с отцом и братом. Бесплотным духом он висел в воздухе над привалом, будто привязанный к самому себе из прошлого. Сейчас молодой Владимир сидел на земле, закутавшись в плащ, и наблюдая, как солнечный свет медленно скользит по скалам, предвещая неминуемый закат. Непривычно серьезный и молчаливый Чиж курил махорку, поглядывая на тропу, уводящую за водопад. Задумчивый Юсуф-бей перебирал бусы четок. Как ни странно, первым заговорил именно он.

– Не беспокойтесь, они вернутся.

– Думаете? – с надеждой взглянул на него Корсаков.

– Несмотря на рев воды, выстрелы мы бы услышали, – пояснил Юсуф. – Вряд ли они позволили бы подобраться к себе незамеченными. А значит, пока поиск безрезультатен.

– Чего он там мелет? – подозрительно спросил казак, не понимавший французского.

– Говорит, что если бы они кого-то нашли, то мы бы уже слышали стрельбу, – перевел Владимир.

– Пф, тоже мне, мыслитель, – скривился Чиж и притоптал брошенный окурок.

– Ваши соратники меня недолюбливают, – иронично заметил турок.

– Конечно, для них мы должны быть врагами, – развел руками Владимир.

– Смешно. Наши нации воют, а мы с вами цивилизованно общаемся среди чужих и опасных гор. – Юсуф пребывал в задумчивом настроении. – Скажите, Корсаков, вы задумываетесь о будущем?

– Зависит от того, насколько оно далекое.

– Непосредственно. О завтрашнем дне, например.

– Да, немного…

– Вы видите себя живым или мертвым? – застал Владимира врасплох следующий вопрос османа.

– Однозначно живым, – твердо ответил Корсаков.

– В таком случае, молодой человек, послушайтесь своего отца. – Юсуф смотрел на него с легкой жалостью. – Только не ждите вечера. Отправляйтесь обратно в деревню. Сейчас же. Запритесь в одном из домов, окружите себя защитой и дождитесь утра. Боюсь, для вас это единственный шанс дожить до рассвета.

– Что? О чем вы? – недоверчиво спросил Владимир, не трогаясь с места. Юсуф-бей выжидательно смотрел на него и, не дождавшись ответа, открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервали.

– Стой, кто идет! – рявкнул Чиж, вскакивая с места. Владимир вскинулся и попытался понять, что привлекло его внимание.

– Слишком поздно, – с сожалением пробормотал под нос турок.

Из-за водопада выступила фигура. Заходящее солнце находилась позади человека, поэтому разглядеть его не удавалось. Чиж неуловимо быстрым движением перекинул карабин из-за спины в руки и, прищурившись, прицелился.

– Помогите, – прохрипела приближающаяся фигура по-русски. Молодой казак неуверенно отвел оружие в сторону, пытаясь разглядеть говорящего.

– Нет-нет, готовься стрелять! – крикнул ему Владимир.

– Помогите, – вновь раздался сипящий голос. Человек подошел достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть. Одет он был в драный казачий мундир, покрытый кровью и непонятной черной слизью.

– Бог ты мой! Семак! – воскликнул Чиж, опуская ружье. – Что с тобой приключилось, друже?

Перед ними действительно стоял пропавший казак. Только выглядел он ужасающе. Белобрысые волосы потемнели от грязи и крови. Кожа вздулась мерзостными волдырями, словно неведомая сила распирала его изнутри. Один глаз Семака казался слепым, второй косил в сторону.