– Что-то подсказывает, что убийства начались раньше, чем был проведен эксперимент, – заговорил Грин. – Стоун умер в 1951 году. И, судя по всему, это была не безмятежная смерть от старости. В прессе того времени мы нашли намеки на насильственную смерть. О насилии же писала мужу Изольда Стоун. Письма нам передал вдовец Перо – Кристиан Бальмон, сомнений в их достоверности у следствия нет.

– Вы намекаете, что кто-то моего возраста вырезает людей по всему миру? – хохотнул Нахман.

Аксель улыбнулся.

– Мы пришли к вам как к возможному свидетелю, а не к подозреваемому. Пока что.

Их взгляды встретились, и в кабинете повисла тишина. Нарушил ее Карлин.

– Есть еще одна фамилия, – заговорил он. Нахман медленно перевел на него взгляд и жестом предложил продолжить. – Что вы знаете про доктора Дэвида Гринштейна?

Глядя на доктора Арнольда Нахмана, Карлин думал: а может, это действительно он? Подходит ли этот сухой и моложавый старик под профиль Кукловода, над которым профайлер начал работать и который его невероятно вдохновлял? Ощущение всевластия? На месте. Поразительный ум и высокий IQ – более чем. Разъездная работа – да не то слово. Нахман путешествовал по всему миру. Стоит ли наложить его перемещения на карту смертей?

Очень вряд ли. Увы.

Кукловод закладывал в подсознание жертв бомбу с часовым механизмом. Он был осторожен – и ни разу не ошибся. Ни разу. Кроме странной фразы, которую повторяли его марионетки в разных вариациях. Или даже сама фраза – случайность?

Может, им просто повезло и Агентство обнаружило схему там, где никто другой просто не смог бы? Есть ли в Нахмане скрытые таланты? Он нигде не фигурировал в качестве специалиста, который работает с психикой человека. Да, Нахман – выдающийся ученый. Но ждать от него успехов в гипнозе и манипулировании все равно что от ядерного физика ждать открытий в области нейрохирургии.

И все же мысль о том, что Арнольд Нахман не так прост, как всем хотелось бы, Карлину нравилась. Она казалась естественной. И что самое интересное – это понимали все участники разговора. Наверное, теневой владелец Спутника-7 привык к подозрениям в организации буквально всего, что творилось в городе на протяжении его сложной истории. Интересная ситуация. Ученый оставался в тени, находясь при этом на виду. Его знали все, о нем говорили все. Статьи о его достижениях, наработках и управленческих решениях выходили с завидной регулярностью. И все же никто не понимал, что на самом деле из себя представляет Арнольд Нахман.

Было лишь одно но. Арабелла Стич. Опытный агент, женщина, которая побывала в горячих точках, расследовала неимоверное количество преступлений такого масштаба, что обычные люди даже не слышали о них, ведь самые большие проекты всегда в тени. Разве она не почувствовала бы гнильцу? Разве не проверила бы понравившегося мужчину со всех сторон? Она, конечно, заняла странную позицию, прикрывшись правом не свидетельствовать против мужа. Значит, было что скрывать? Или недавняя свадьба перевернула голову, а гормоны вместе с возрастом сбили IQ?

Карлину не хотелось думать о том, что самый главный злодей вновь окажется настолько близок к следственной группе. Но и отмахнуться от подозрений, которые только подпитывал своим поведением Арнольд, было бы глупо. Поэтому Марк последовал примеру Акселя Грина и занял выжидательную позицию.

Нахман внимательно рассматривал фотографию, которую ему передал Грин. Либо он не замечал возникшего напряжения, либо делал вид, что не замечает. Читать по лицу этого человека было сложно. Меж бровей проступила морщинка, глубокие зеленые глаза смотрели цепко и внимательно и были совсем не похожи на глаза человека, которому перемахнуло за семьдесят. Но лицо возраст выдавало. Не морщинами, нет. Теми еле уловимыми нюансами, которые начинаешь различать только с опытом.

Нахман явно устал. Вопрос только, от жизни или от разговора.

– Доктор Дэвид Гринштейн. Мы были знакомы, но он работал не в моем проекте. Микробиолог, кажется. Что вы хотите о нем узнать?

Он протянул фотографию обратно Грину.

Тот положил ее на стол, не сводя с ученого внимательных глаз.

– Все, что посчитаете нужным.

– Вы и его подозреваете? Дэвид был удивительной порядочности человек, несмотря на тяжелую судьбу. Впрочем, – возразил Нахман сам себе, задумчиво поглаживая гладко выбритый подбородок, – в то время она у всех была тяжела. Он хорошо делал свою работу, не стремился к власти и славе. Умел находить общий язык с людьми. Был женат. У него, кажется, сын родился.

– Как он погиб?

Нахман пожал плечами.

– Автомобильная авария. Он успел доехать до Дрездена. Подробностей я не знаю. Мне в то время было не до чужих смертей.

– Да, я помню, что Констанция Берне исчезла за три года до их смерти. И все же. Может быть, в архивах есть информация о нем? Справка?

Нахман потянулся за портсигаром. Этот жест совершенно не вязался с образом ученого. Нервничает? Устал? Думает, что тратит время зря, или пытается что-то скрыть?

– Я не понимаю, к чему вы клоните.