Теодора подошла к двери отцовского кабинета, из-под которой выбивался свет. Постучала. Никто не ответил. Изнутри доносились странные звуки, интерпретировать которые Тео не смогла. Постучала еще раз, на миг прижалась лбом к прохладному дереву, толкнула дверь и застыла, увидев открывшуюся ей картину.

Ее отец, всесильный, несгибаемый, мощный мужчина, который никогда не давал слабины, висел под балкой, конвульсивно дергаясь. Не понимая, что делает, Теодора бросилась к нему. Поддержать за ноги? Он явно еще жив! У нее не хватит сил, чтобы удержать его, не хватит сил, чтобы спасти…

Отмахнувшись от мыслей, Теодора схватила со стола канцелярский нож, молниеносно взлетела на столешницу и перерезала… господи, галстук.

Рихтер рухнул на пол. Она упала рядом с ним, ослабила галстук и прислушалась. Кажется, он не дышал. Или дышал? Дрожащей рукой она набрала номер скорой, почти не дыша в ожидании ответа. Срывающимся голосом описала ситуацию. Упала на отцовскую грудь, не понимая, что делать. От него пахло кислым потом, дорогим парфюмом и отчаянием. В знакомом кабинете царила тишина. Само время замерло, будто жизнь остановилась. А Тео лежала, спрятав лицо на его неподвижной груди, заставляя себя дышать, хотя не хотелось, и думая о том, что она не готова. Не готова остаться одна. Совсем одна.

Не готова признаться себе в том, что, несмотря на все их ссоры, несмотря на все сложности и разный взгляд на жизнь, она все еще нуждалась в отце, любила его отчаянной хрупкой дочерней любовью. Рихтер сломался. Несгибаемый, всесильный, мощный Дональд Рихтер сломался. И это сломало и ее.

Как же так, папа?

Чтобы реализовать месть, когда в обойме такое количество людей, нужно стать одновременно стратегом, разведчиком, исполнителем и генератором идей. Один человек может тянуть подобную нагрузку несколько лет. Но передо мной лежала вся жизнь, и нужно было искать варианты как самосохранения, так и повышения эффективности.

Отец дал мне правильное направление – делегировать. Чтобы делегировать, нужно решить две проблемы: никто не должен выйти на меня, в процессе недопустима отсебятина. Как заставить человека делать в точности то, что нужно тебе, но так, чтобы он считал, будто разработал план сам? Шантаж и манипуляция рано или поздно вылезут наружу. На чем-то обязательно проколешься. А вот если заронить сомнение, раздуть из маленькой искры неистовое желание кому-то навредить?

Происходящее можно было назвать фабрикой убийц. Как расшатать человека так, чтобы он переступил через одно из базовых табу – «не убий»? И, поверьте мне, Библия тут совершенно ни при чем. Эксперименты в Спутнике-7 отличались от того, что предстояло делать в обыденном мире. Особенность закрытого города, где каждый человек буквально под микроскопом общественности, где все проявления, свойственные группам, выставлены напоказ и доведены до лабораторной точности, не позволяла экстраполировать опыт. Нужно было нарабатывать его заново.

Только уже моя психика работала иначе. Повысилась насмотренность, ушел страх. Пришлось продать отцовский дом, забрать документы и уехать. Уехать как можно дальше, сменить фамилию и имя, сменить историю, оторваться от Спутника-7 и всего, что с ним было связано. Обнулить себя, стереть со своих рук чужую кровь и чужие ошибки. Забыть Дэвида Гринштейна и его жену, но помнить, что ты вполне можешь попасть в собственный капкан, если не предусмотришь все.

Поразительно, как быстро размножаются потомки ученых лаборатории. Как каждый день прибавляет мне работы. К тому же они расселились по всему земному шару. Интересно, это гиперкомпенсация? Они убивали так много и теперь пытаются восстановить баланс? Нарожать замену жертвам Объекта?

Это наивно, тупо и не вызывает ничего, кроме презрения. Они все равно умрут. Рано или поздно. Кто-то уже к концу семидесятых взлетел на недосягаемую высоту. Кто-то остался, как и был, презренным лаборантом.

Отец, мама, вы оставили мне ношу, которую почти невозможно нести. И я не хочу передавать ее своим детям. Значит, необходимо сделать невозможное. Для этого придется стать сверхчеловеком.

Мне нужна власть. Мне нужны деньги. Мне нужно развить способность манипулировать людьми, выявлять их слабости, дергать за ниточки. Придется освоить гипноз. Всем этим приходилось пользоваться в Спутнике-7, но не на таком уровне. Не на таком.

Закрыть дверь в отцовский дом, передать ключи агенту по недвижимости, положить руку на сумку, где хранятся крупная сумма наличных и документы. Вспомнить о цифре на банковском счету. Этого должно хватить на несколько лет.

Нужно учиться. Пролезть в закрытые структуры, обрести навыки агента. В моей обойме есть английский, французский и немецкий – языки, на которых говорят в Треверберге. Стоит освоить испанский. О, нужны курсы актерского мастерства, ведь у меня так плохо с проявлением эмоций, которые смог бы считать собеседник. А мне нужно казаться островком безопасности, влезать к ним под шкуру и заменять собой близких.