Девушка вырвалась, прошипела ему что-то в гневе, схватила светильник и кинулась вон из подземной залы.

Детина пожал плечами, сделал большой глоток из кувшина. Скривился. Потом тряхнул его, оценивая, сколько осталось, и допил, стараясь не сводить глаз с аптекарши.

– Рассказывай, что ты тут делаешь, – велел он. – Да как сюда пробралась. Я думал, про этот ход никто и не знает.

– Как добралась – не твоего ума дело, – отрезала Нина с достоинством. – Ты веди меня к почтенному Василию, да поскорее. Беда грядет, надо его предупредить.

– Да какая беда у бабы может приключиться? Это же надо, какая смелая нашлась – в мужском платье да по подземельям шастает.

Нина поняла, что парень уже пьян изрядно, отчаялась.

«Не успеть», – снова прозвучал в голове голос Анастаса.

Она попыталась снова:

– Послушай, очень тебя прошу, проводи меня к великому паракимомену. Он тебя наградит…

– Как же, наградит. Да он каждую нуммию считает. Лошадям на прокорм едва хватает. Лучше ты меня сейчас наградишь.

Нина похолодела от ужаса. Ей с этаким пьяным дураком не справиться.

Она шагнула назад. Он, усмехаясь, неспешно пошел в ее сторону.

Нина развернулась, кинулась обратно к спасительному узкому проему. Детина оказался быстрее, схватил ее за руку. Она с коротким визгом вывернулась, рукав туники, и без того уже изрядно подранный в кустах, затрещал. Нина бросилась в сторону, рассчитывая выбраться через тот проход, куда убежала разобиженная девица. Но парень ухватил ее за тунику на спине. Нина, сжав зубы, чтобы не завизжать, забилась, пытаясь ударить его кулаками, ногами. Тот лишь похохатывал. Наконец Нина, резко присев, умудрилась попасть локтем ему по причинному месту. Детина охнул, согнувшись, но тунику не выпустил. Лишь озверел от боли. Притянул Нину к себе, крепко сжав. Она не могла дышать, кости, казалось, хрустели. Сил не осталось совсем. Она замерла, не шевелясь. Уговаривала себя, что не девица уже, что не надо брыкаться, главное сейчас – наследника спасти. Платок упал с головы, черные локоны змеями лезли насильнику в глаза, в рот. Злые слезы катились у Нины по лицу, зубы она сжала так, что они заскрипели.

А здоровый парень дернул на ней тунику наверх, разрывая тонкую ткань. Повалил на выложенный каменными плитами пол. Нина больно стукнулась головой, из глаз посыпались искры. Детина вдруг замедлил движения, как будто задумался, верно ли он все делает, потом уронил голову и перестал шевелиться.

Не веря своей удаче, аптекарша, всхлипывая, выбралась из-под тяжелого тела. Села рядом, размазывая слезы, шепча молитву вперемешку с проклятиями. Чья-то рука коснулась ее плеча. Она, не в силах уже пугаться, обернулась и увидела тонкую фигуру Галактиона. Мальчик присел рядом.

– Прости, почтенная Нина.

– Ты-то за что прощения просишь? – устало пробормотала Нина, поднимаясь на ноги.

– Я не смог вовремя тебе помочь. Уже камень взял, чтобы его огреть, а он тут сам свалился. Что это с ним случилось? Ты убила его? – Голос мальчика дрогнул.

Нина наклонилась к туше насильника, приложила руку к шее.

– Живой он. Спит. А вот проснется или нет, не знаю. В темноте не видно было, сколько опиума я в то вино добавила. Плеснула наугад.

Нина трясущимися еще руками подобрала суму. Сняла с детины плащ, накинула на себя, повернулась к Галактиону.

– Ничего не было, мы из подземелий вышли, к Василию направились. Понял?

Галактион, оторопевший от ее жесткого тона, кивнул. А Нина не столько мальчишку строжила, сколько себя.

Забыть. Не думать. Спасти Романа.

Выбрались на поверхность позади постройки из камня, с маленькими окошками под самой крышей. Галактион прошептал:

– Здесь тоже стража ходит. Мы между стеной и кустами пробираться будем.

Часть дворца, что Галактион небрежно назвал пристройкой, белела мраморными колоннами и изукрашенными арками. Манглавиты[54] стояли на страже главного входа, сияя кольчугами в свете факелов.

Галактион с Ниной поспешили к неприметной дверце, которой, видимо, пользовались слуги. Дверь была заперта изнутри на засов.

– Придется ждать, – прошептал Галактион, опускаясь на землю в тени кустов жимолости.

– Долго ли, – всполошилась Нина. – А вдруг он прямо сейчас мальчика травит?! Нам же торопиться надо!

– Я не знаю, что делать. Пока там не откроют, нам хода нет.

– Как нет, ты же говорил, пробраться можно?!

– В кухни можно, да и то днем. А сюда да ночью, видать, никак. Хотя погоди-ка.

Галактион поднялся, осторожно пробираясь, исчез в темноте. Вернулся воодушевленный.

– Тут окошко есть, да высоко больно. Надо бы на что-нибудь забраться. Там выступ в стене, но я на нем удержаться не могу.

Нина решительно шагнула к нему:

– Покажи, может, что-то придумаем.

Окошко и правда было высоковато. Ни Нина, ни Галактион не смогли бы добраться.

Нина поставила ногу на выступ, уперлась руками в стену.

– Можешь на плечи мне забраться? – прошептала Галактиону.