Я качаю головой.

— Встречался с Веденским.

— Не жалеете вы себя, — вздыхает она, пародируя голос комика из известной телепередачи. — Возьмите внеочередной отпуск, что ли. Если хотите и дальше тридцатилетним фору давать.

— Возьму выходной через пару дней, — с усмешкой обещаю я. — А пока попроси Лизу кофе сделать, ладно? Двойной.

Таня, по-солдатски шаркнув ногой, уходит, но хоть сколько-нибудь побыть в тишине мне не удаётся, потому что следом раздаётся звонок по внутреннему.

— Доброе утро, Александр Вадимович, — звучит бодрый голос Марка. — Можно к вам зайти?

Я тру глаза. Никогда не требовал называть себя по имени-отчеству, но он упрямо продолжает это делать, объясняя офисной дистанцией.

— Конечно. Заходи.

Несколько глотков обжигающего доппио помогают собраться с мыслями перед встречей с сыном. Насколько это вообще возможно в нашей ситуации. Вина перед Марком — ещё одна причина моего дерьмового сна даже после трёх бокалов бароло.

У меня не было намерения переходить дорогу единственному сыну. Даже не так. Быть помехой его личной жизни в моём понимании — недопустимый сюрреализм. Я держал его на руках, когда он был младенцем, лично отвозил в детский сад и присутствовал на школьной линейке, и разумеется, не допускал мысли о том, что нас когда-то увлечёт одна и та же женщина.

Очевидно, не зря говорят, что происходящее не всегда зависит от нас. Я честно сопротивлялся тому, что чувствую к Каролине: этой неконтролируемой тяге, которая с каждой нашей встречей приобретала всё более тяжеловесные формы, восхищению ей как личностью, желанию всякий раз оборачиваться ей вслед и потребности сделать что-то, что заставит её улыбаться.

И с большой вероятностью устоял бы, если бы не тот инцидент с гидроциклом. После нашего разговора на яхте я видел, что она уязвлена и разочарована, и понимал, что это скорее всего финальная точка всему, что гипотетически могло бы быть между нами.

Только я знаю, как было сложно не пойти за ней и не наговорить лишнего в успокоение, но я и тогда сдержался.

Но всё, что случилось позже, не поддавалось контролю. Когда она ушла под воду и я не мог её найти — внутри меня что-то сломалось. Это было абсолютно так.

Столько всего промелькнуло в голове за секунды: что всего этого кошмара бы не случилось, если бы я был честнее, и что если Каролина не выплывет — я не смогу полноценно жить. Все причины, по которым я дистанцировался от неё, вмиг потеряли значение. Угроза смерти — отличная лакмусовая бумажка, помогающая за секунду сделать выбор между «да» или «нет».

Назад время уже не отмотать. Поэтому придётся взять ответственность за происходящее и иметь дело с тем, что есть.

— Александр Вадимович, можно? — голова Марка показывается в дверном проёме. Строгая белая рубашка и очки делают его старше, но мальчишеский блеск в глазах остаётся неизменным.

Я киваю на кресло.
— Входи. Кофе будешь?

— Не-а. — За закрытой дверью он позволяет себе расслабиться и по-свойски плюхается в кресло. — Ты как вчера? Нормально доехал?

— Нормально, но поздно. Что-то срочное?

— Да нет. Просто в аэропорту мы толком поговорить не успели, а я по тебе соскучился.

— Неделя всего прошла.

— Мне в этот раз показалось дольше. Может быть, потому что не было ни тебя, ни Каролины.

Мои пальцы машинально сжимают подлокотники. Услышать её имя от Марка так быстро я не был готов.

— Ясно.

— Как она, кстати? Ты доволен сотрудничеством?

— Вполне, — сдержанно отвечаю я, стараясь не выдать нарастающий внутренний раздрай.

— Выглядишь так, как будто не очень.

— С чего ты взял?

— Односложно отвечаешь. Мне-то можешь сказать. Я в любом случае не стану ей передавать.

— Нет, я просто в своих мыслях. А так всё прошло отлично. Каролина сделала всё в лучшем виде. Разворот говорит сам за себя.

На лице сына появляется улыбка радости и облегчения, тогда как я чувствую ровно обратное.

Иметь дело с тем, что есть, оказывается в разы сложнее, когда он сидит прямо передо мной. Человек, интересы которого я всегда ставил превыше всего. Единственный, кого я любил и люблю безусловно с момента, как впервые взял его на руки.

В ту ночь я был над собой не властен, но это никак не умаляет того, что сейчас внутри меня творится полный пиздец.

— О, тогда супер. А то я уже занервничал. Я просто знаю, как Каролина готовилась. Тогда передам ей, что ты всем доволен.

— Встречаетесь сегодня? — помедлив, переспрашиваю я.

— Да, думаю, вечером сходим в кино и в ресторан. И ещё… — лицо Марка становится серьёзным. — Ты не против, если в выходные мы приедем к тебе? Типа на семейный ужин?

Сколько сложных переговоров было в моей жизни — не сосчитать.