Плотное расписание, хронический недосып, чувство вины перед сыном и последний разговор с Каролиной выбили меня из колеи.

Не помогает и ноябрь, виднеющийся сквозь панорамные окна гостиной. В этом году он особенно правдоподобный и честный: сырая земля в клочьях потемневшей травы, белёсое небо с разрывами мрачно-серых туч, голые ветви деревьев, дрожащие от порывов ветра.

Я перевожу взгляд в ноутбук, разворачиваю окно почты и на автомате просматриваю письма. Турки требуют слоты во вторник; юристы прислали обновлённую претензию; финансовый директор просит подтвердить лимит на макеты.

Я делаю глоток американо — пятого за сегодняшний день, — и набиваю ответы. Лимиты подтвердить. В предыдущий вариант претензии были внесены мои корректировки, так что новую версию после беглого осмотра тоже помечаю зелёным. Письмо по слотам переадресую менеджерам.

Рука задумчиво зависает на клавиатуре, и мысли сами собой возвращаются к Каролине.

Её реакция на мои слова — именно то, чего я в глубине души опасался, но, в целом, можно было предугадать. Ей всего двадцать, а в этом возрасте редко влюбляются в человека — чаще в надуманный образ. Такая влюблённость не предполагает сомнений или раздумий, она ждёт чувств без оглядки, живёт по лозунгам: «всё или ничего», «раз и навсегда».

Я же старше, циничнее, осторожнее. За плечами паршивый опыт первого брака и нагрузка в виде ответственности перед сыном. Я воспитываю Марка один уже пятнадцать лет и привык учитывать его интересы. Всегда. Так было и так останется. Отец — это не временный статус, а звание на всю жизнь.

И, разумеется, я сомневаюсь. Но не в себе и не в том, что чувствую. А в ней. Повторюсь: Каролине всего двадцать. Это сегодня она думает, что влюблена, но так ли оно останется, когда она ближе познакомится со мной и моим образом жизни?

Я не пылкий романтик, который в разгар рабочего дня способен устраивать сюрпризы — просто потому что в разгар рабочего дня у меня редко находится свободная минута. По той же причине я не умею подолгу переписываться. Я много работаю, часто летаю и перманентно устаю.

Готова ли красивая двадцатилетняя девушка, которая наверняка ищет романтики и ухаживаний, мириться с этим?

А Марк мой единственный и любимый ребёнок. По этой причине я не могу не задаваться вопросом, есть ли у нас с Каролиной шанс и стоит ли он гипотетической возможности лишиться сына?

Именно потому что я старше, я чувствую необходимость думать обо всех участниках этого скандального треугольника. И именно по этой причине я спросил Каролину, не исключает ли она возможности продолжить отношения с Марком. Мне было важно убедиться. Слишком многое поставлено на кон, чтобы без оглядки отдаться чувствам.

Мой взгляд снова падает на телефон. Вчерашний разговор в «Маэстро» закончился провалом, и это не перестаёт меня изводить.

Поначалу я разозлился на Каролину. Я так сильно заебался разрываться между работой, чувствами и ответственностью, и мне очень хотелось, чтобы та, ради кого я каждый день погружаюсь в эмоциональную мясорубку и из-за которой могу лишиться значимого человека, меня поняла.

Но чуда не случилось. Каролина не перепрыгнула возрастную планку и среагировала как обычная двадцатилетняя девушка. Сейчас я понимаю, что злиться на неё за это не стоит.

Если я хочу, чтобы она принимала меня в моей непростой ситуации, не стоит осуждать и её. Никто не заставлял меня увлекаться девушкой вдвое младше. Но если уж это произошло, нужно понимать и принимать минусы.

Закрыв ноутбук, я подхожу к окну. Телефон всё ещё зажат в руке. Позвонить ей и пригласить на ужин? Пояснить суть того разговора ещё раз, только осторожнее и мягче. Уточнить, что она решила по поводу Марка.

Мне тоже не всё равно, с кем встречается мой сын. Марк достоин того, чтобы рядом с ним находился любящий человек, а не тот, кому он нужен лишь как лекарство от скуки.

Если скажет, что вариант остаться с ним не рассматривает — перейдём к обсуждению того, для чего я изначально приглашал её в «Маэстро». Назовём это попыткой номер два.

Телефонная вибрация таранит ладонь. Я смотрю на экран нехотя, полагая, что это кто-то из офиса. Но звонит Марк.

— Привет. Слушаю.

— Пап, ты ещё дома? — его голос звучит возбуждённо и немного взволнованно.

— Дома.

— Никуда уезжать не планируешь?

Я машинально оборачиваюсь к настенным часам. Начало шестого. Ехать в город в такое время? Точно нет.

— Останусь дома. Лягу пораньше.

— О, супер! Мы с Каролиной по городу катаемся и решили к тебе заехать. А то в выходные, скорее всего, не получится. Ты не против? Я пиццу по дороге захвачу. Тебе, как обычно, маргариту?

Внутри меня опускается тяжёлая металлическая штора. Вот это, блядь, сюрприз.

Пока я кручу в голове варианты разговора и убеждаю себя в том, что необходимо принимать все проявления личности Каролины, они с Марком собираются приехать на ужин.