– Забудь про лодку! – ответил Тобиас. – Против течения мы будем плыть слишком медленно. Они нас догонят. До того как они организуют погоню, надо ускакать как можно дальше! Оторваться от них!

Мэтт никак не мог принять правильное решение. Собраться с мыслями. Все казалось ему ненужным, пустым, он как будто перестал разделять опасения пэнов. Словно происходящее больше никак не касалось его.

Сзади в который раз опять загрохотали вулканы, раздался взрыв – тьма озарилась красным светом, в котором из мрака на мгновение возникли изогнутые больные растения, пораженные частичками серы.

Собаки, высунув языки, с пеной на губах скакали по лесу больше часа. А потом немного сбавили скорость – очевидно, чтобы сэкономить силы, которых должно было хватить до рассвета.

Они дважды оказывались на развилках и каждый раз выбирали дорогу на север.

На горизонте медленно, тонкой линией разгоралась заря – светлые тона, оттенки белого и серого. Наконец над мрачной долиной зажглось око дня и наступил день.

На какое-то мгновение Мэтту показалось, что он увидел на небе крошечное пятнышко, и подросток тут же подумал про Эмбер. Не она ли это? Взглянул еще раз – но пятнышко уже исчезло.

Тобиас и Хорейс свернули с дороги в невысокие кустарники и заросли коричневых папоротников. Метров через пятьсот все остановились перед нависшим на землей сломавшимся деревом.

– Собаки устали, – сказал Тобиас. – Да и нам тоже нужен отдых.

Едва с животных сняли сумки, они тут же бросились к ближайшей луже и принялись жадно пить – через несколько минут воды в ней не осталось, только чернела влажная земля.

Бен приподнял тунику и осмотрел три большие сочащиеся раны. Нил не успел полностью с ними справиться.

С помощью Чена он промыл и перевязал их. Нос у долгохода распух – он явно был сломан, но Бен решил пока не трогать его. Остальные тоже занялись своими ранами. Мэтт обработал оставшиеся на память о нюхаче порезы на груди и мешавший ему нормально дышать кровоподтек на боку. Разбитая губа болела, но воспоминания о поцелуе Эмбер немного отвлекли его от боли.

Он осмотрел бронежилет. Спереди красовались три отметины. Когти нюхача пробили его насквозь – эти существа явно были представителями другого мира.

И вот настал момент, который все старались оттянуть.

Тело Нила уложили на траву, пэны с уважением и грустью смотрели на погибшего товарища.

– Мы сейчас ведь не собираемся хоронить его? – спросил Хорейс.

– А разве у нас есть выбор? – ответил Бен. – Тело скоро начнет разлагаться. После того, что он совершил, мы должны отдать ему последние почести.

Все согласились и принялись копать землю, чтобы похоронить Нила. Прежде чем лицо мальчика исчезло навсегда, Мэтт в последний раз взглянул на него. На лоб подростка упала прядь редких волос. Мэтт нагнулся и поправил ее. Кожа Нила была влажной на ощупь.

Это прикосновение заставило его осознать, что Нила больше нет.

Он больше никогда не будет рядом. Как и Луис. И многие другие.

Его последний поступок был удивительным и страшным – подчиняющимся какой-то сверхъестественной логике.

Теперь, думая об этом, Мэтт понял, что этот поступок имел смысл: Нил всегда считал Эмбер единственной разменной монетой, способной предотвратить войну с циниками. Спасти жителей Эдема.

Именно поэтому он предал нас в Вавилоне. Попытался заключить сделку с циниками, отдав им Эмбер и остальных пэнов в обмен на мир.

Почему же он потом бежал вместе с нами из города?

Потому что его план провалился, когда Тобиас повел всех к Балтазару. Тогда Нил уже ничего не мог предпринять, не рискуя своей жизнью. Он боялся, что мы обнаружим его предательство.

Он спас Эмбер, надеясь спасти мир.

Нил знал, что делает, и знал, что спасает ее жизнь, жертвуя своей.

Он продал их циникам, но сделал это в надежде сохранить как можно больше жизней пэнов.

Нил вовсе не был плохим парнем, каким его поначалу считал Мэтт.

Поэтому, прежде чем мертвого скрыла земля, он шепотом извинился перед ним.

После еды пэны проспали несколько часов. А проснувшись, ощутили, что их мысли прояснились.

Теперь на них охотились не только солдаты Мальронс, но и ее дворецкий, и Орда. Что касается генерала Твена, Мэтт всегда побеждал, используя свою необычную силу, чтобы ошеломить циников, поскольку большинство из них не умели драться по-настоящему. И для победы достаточно было короткой схватки.

С этим человеком все было иначе.