— Ты нашла чёрный выход, нашла мусор, а записку на двери не увидела, да? — не удержался я от сарказма.

— Ой… — Валерия виновато прикусила губу.

Я сорвал листок. Это была яркая рекламная афиша той самой компании «ЭкоСити». Крупными буквами было напечатано: «МЫ ЛУЧШИЕ В ГОРОДЕ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ НАШИМИ УСЛУГАМИ, И МЫ О ВАС ПОЗАБОТИМСЯ». И внизу, мелким, почти неразборчивым шрифтом, приписка: «В любом случае».

Тонкий намёк на толстые обстоятельства. Понятно. Это не просто мусор. Это уже шантаж. Они не просто ждут оплаты. Они активно намекают, что если я не заплачу, то они завалят меня отходами всего района.

— Ладно, не парься.

Я развернулся и пошёл в сторону кладовки, где обитали мои хомяки-утилизаторы.

— Куда вы? Там же… — начала было Валерия, но я её перебил.

— Сказал же, разберусь.

Я открыл дверь в вольер. Хомяки, учуяв свежую порцию еды, тут же сгрудились у входа, нетерпеливо попискивая.

Я начал методично перетаскивать мешки. Один за другим. Хомяки работали очень быстро. Через полчаса от мусорной горы не осталось и следа.

— Вот и всё, — сказал я, отряхивая руки. — Проблема решена.

Валерия, которая всё это время стояла в дверях и наблюдала, как пушистые зверьки перемалывают стальные банки и пластиковые бутылки, лишь тихо прошептала:

— Теперь я понимаю, почему вы не боитесь мусорной мафии…

Я вернулся в кабинет и снова открыл на планшете тот самый научный сайт. Нужно было проверить, что там с моими заявками на соавторство.

Ответы пришли. Все двадцать. Я начал читать.

«Молодой человек, вы, безусловно, фантазёр. Ваши теории о „кросс-генетической репликации“ и „адаптивной мутации на субатомном уровне“ — это бред сумасшедшего. Но бред, надо признать, весьма занимательный. Если хотите, чтобы ваше имя появилось рядом с моим в серьёзном научном труде, готов „продвинуть“ вас за скромную сумму в шестьдесят тысяч. И учтите, это еще по-божески».

«Шарлатан», — гласил второй ответ. — «Но слог у вас хороший. Если заплатите, можем вместе написать серию фантастических романов. Тысяч за пятьдесят, думаю, договоримся».

Третий снизошел до развернутого ответа, где в пух и прах разнес все мои тезисы, а в конце великодушно предложил соавторство. За «скромные» сто тысяч, разумеется. С предоплатой.

Все остальные — в том же стиле.

Я отложил планшет и посмотрел в потолок.

— Здесь есть хоть одна структура, хоть какая-то организация, которая может просто работать?! Не надо хорошо, просто работайте!

Всюду, куда бы я ни сунулся, я натыкался на одно и то же: коррупция, кумовство, жажда наживы и тотальный непрофессионализм, прикрытый пафосными титулами. Аттестационная комиссия — бизнес. Научное сообщество — клуб по интересам для выкачивания денег из спонсоров. Даже мусорщики умудрились превратить свою работу в рэкет.

Этот мир был болен. И лечить его я не собирался. Но вот использовать его болезни в своих целях — это совсем другое дело.

Впрочем, долго рефлексировать мне не дали. День закрутился с бешеной скоростью. Благодаря рекламе на радио, которую оперативно запустила Валерия, в клинику повалил народ. Нескончаемый поток хомяков, кошек, собак, игуан и прочей живности…

Вечером, когда я, вымотанный, сидел в кабинете и пытался систематизировать полученные за день атрибуты, в дверь постучали.

Вошла Валерия.

— Начальник, у нас проблема.

Я лениво отмахнулся. Ну, что там ещё может быть? Очередное нападение? Или мусорная мафия решила перейти к активным действиям?

— Рядовая, разберись, — бросил я, уже прикидывая, какое оружие лучше выдать обезьяне.

— Нет-нет, не такая проблема, — поспешно остановила меня Валерия. — Тут… деликатнее всё. В общем, к нам пришла девочка. У неё нет ни денег, ни записи, а она просит помощи. И если можно, я бы хотела, чтобы вы ей помогли, а стоимость вычли из моей зарплаты.

Я посмотрел на Валерию, чьё лицо выражало искреннее сочувствие. Добрая душа. Слишком добрая для этого мира.

— Заводи.

В кабинет, робко оглядываясь, вошла девочка-подросток лет двенадцати. Худенькая, в поношенном платьице. На руках она держала крошечный грязный комочек шерсти — котёнка, у которого не было одной передней лапки.

— Он уличный, — всхлипывая, начала рассказывать она. — Живёт рядом с моим домом в подвале. А соседский мужик… он просто натравил на него свою химеру. Для забавы. Вся его семья стояла и смеялась. Я плакала, кричала, а родители сказали не обращать внимания. Я же хотела его забрать, но они не разрешают… Теперь он умрёт… Я ему молоко покупала…

Она захлебнулась слезами.

Я посмотрел на котёнка, который лежал на руках у девочки. Его крохотное тельце дрожало, а отсутствие одной лапки делало его ещё более жалким. Глаза котёнка, мутные от боли, смотрели куда-то в пустоту, но в них всё ещё теплилась искра жизни.

— Успокой ребёнка, — тихо сказал я Валерии. — А я тут разберусь.

Я не любил несправедливость, особенно ту, что направлена на слабых. И этот маленький комок шерсти с оторванной лапкой вызывал у меня не жалость, а гнев.