— Завалил? — её глаза расширились.

— Ну да, судя по всему. По крайней мере, я раньше не видел, чтобы люди расставались с настолько ценными для них вещами, и они были такие окровавленные просто так. Но неважно. Разбираться уже вам, меня это не волнует. Ваша животинка здорова. А я своё дело сделал.

— Спасибо, — тихо сказала она.

Попрощавшись, они ушли. Я проводил их взглядом, а затем повернулся к Валерии.

— Ну что… Кажется, мы только что заработали на ремонт.

Поместье Новиковых, пригород Петербурга

Агнесса Новикова сидела в кресле у камина, глядя как языки пламени лениво облизывают поленья.

С одной стороны, она была несказанно рада. Рада до дрожи в кончиках пальцев, до слёз, которые она так и не позволила себе выплакать.

Багратион был жив. Более того, он был здоров. Даже здоровее, чем когда-либо.

Но с другой стороны, именно это и не давало ей покоя. Слишком много было странностей, и они наслаивались друг на друга.

Багратион никогда никуда не сбегал. Он был не просто питомцем, а разумным, идеально выдрессированным компаньоном, понимающим её с полуслова. Почему он вдруг сорвался посреди ночи? Что заставило его пересечь полгорода, найти того человека и… убить? Да, она была уверена, что это убийство. И какие теперь будут последствия?

Она поморщилась, отгоняя неприятные мысли. Впрочем, какие могут быть последствия? Да никаких. Отец учил её мыслить прагматично. Если убитый — не какой-нибудь влиятельный аристократ или важный чиновник, то его смерть — всего лишь досадное недоразумение, которое легко решается деньгами и связями. Так устроен этот мир.

Агнесса перевела взгляд на огромное панорамное окно, выходящее в сад. Там, на идеально подстриженном газоне, происходило нечто невообразимое. Багратион, вцепившись зубами в стальной бампер бронированного внедорожника класса «Броненосец», медленно, но верно тащил многотонную махину за собой.

Он скакал, прыгал, носился по саду с энергией, которой она не видела даже тогда, когда он ещё был тигрёнком. А теперь он стал чудовищно сильным.

Агнесса вызвала двоих лучших ветеринаров — светил имперской химерологии, бравших за один визит больше, чем иной рабочий зарабатывал за год.

— Он полностью здоров, госпожа, — сказал один из них, почтительно склонив голову. — Более того, его физические показатели превосходят всё, что мы видели ранее. Скорее всего, это был не недуг, а пик развития. Редкий, но известный феномен, когда организм химеры проходит через кризис, чтобы выйти на новый уровень силы.

— Выходит, вы ставили нам невыполнимую задачу, госпожа, — подхватил второй. — А мы пытались лечить то, что не было болезнью…

— Если всё так, как вы говорите, — сказала Агнесса, — то почему же вы и все остальные в один голос предлагали мне его усыпить?

Первый врач виновато кашлянул.

— Ну, мы предполагали, что усыпление — это один из выходов… Мы же не знали, что этот вид так переносит пики своего развития.

— А кто должен был предполагать?

— Поймите, госпожа, — засуетился второй, — мир магических животных огромен, и не все его тайны изучены до конца. Эволюция не стоит на месте, постоянно появляются новые мутации, плюс непредсказуемое вмешательство химерологов…

— Здесь химеролог вмешивался? Скажите мне.

— Точно нет, — уверенно заявил первый. — Мы бы заметили. Остаточные следы магического воздействия, изменения в ауре… Здесь ничего этого нет.

— То есть, вы хотите сказать, что никакой химеролог не вмешивался?

— Понимаю, к чему вы клоните, — кивнул второй. — Вы, скорее всего, водили его к кому-то ещё. Но уверяю вас, этот человек — полнейший шарлатан. Он мог только представляться химерологом, потому что на теле вашего тигра нет ни единого следа магического вмешательства. Вообще.

Они не видел разницы. Для них Багратион просто «сам по себе» стал сильнее. Они не видели той ювелирной работы, которую провёл тот странный парень из полуподвальной клиники. Не видели и не могли увидеть. Это пугало и восхищало одновременно.

Когда ветеринары, получив свой гонорар, удалились, в кабинет вошёл Макар — её новый помощник и глава службы безопасности. Молодой, исполнительный, преданный их семье до мозга костей. Его отец всю жизнь служил им верой и правдой и погиб вместе с родителями в той страшной катастрофе. Эта общая потеря связывала их крепче любых контрактов.

— Госпожа, — тихо сказал он. — Молодой господин всё чаще спрашивает про родителей. Есть опасения, что кто-то из прислуги может проговориться.

Лицо Агнессы стало жёстким.