За ней двое её гвардейцев, тоже изрядно помятые, втащили огромное обмякшее тело.

Багратион.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — дела плохи. Его роскошная, ещё вчера лоснящаяся шерсть была спутана и залита кровью. Из глубокой раны на боку торчал обломок какого-то шипа. Тигр тяжело и хрипло дышал.

— Срочное лечение! — выкрикнула Агнесса. — Заплачу любые деньги! Только спасите его!

В её глазах, полных слёз, застыла мольба.

А я просто стоял и молча смотрел на неё, изучая детали.

Характер рваных ран на теле тигра. Следы когтей на её пальто. На то, как один из гвардейцев прижимает руку к боку, пытаясь скрыть кровоточащую рану под формой.

В голове уже складывалась картина произошедшего. Но прежде чем делать выводы, нужно было собрать все факты. И самый главный факт сейчас лежал на руках у двух здоровенных мужиков.

— Ладно, — кивнул я. — Идём в операционную.

Двое гвардейцев, кряхтя, подхватили обмякшее тело тигра и двинулись за мной.

— А вы куда? — остановил я их на полпути. — Вас тоже надо оперировать?

Мужики замерли, непонимающе уставившись на меня.

— Что?

— Я только тигра буду лечить, — пояснил я. — И, насколько я вижу, он сам может идти.

Они посмотрели на меня, потом на безвольно висящую тушу на своих руках, потом снова на меня. В их глазах отчётливо читалось: «Ты, парень, совсем с катушек съехал?»

— Он же ранен…

— Я сказал, сам, — повторил я уже жёстче, глядя прямо в глаза тигру.

И Багратион, который ещё секунду назад был на грани смерти, дёрнулся. Он издал тихий стон, спрыгнул с рук ошарашенных гвардейцев и, тяжело опираясь на лапы, захромал следом за мной в операционную.

— То-то же! — бросил я через плечо. — Не люблю симулянтов.

Дверь за нами закрылась. Я повернулся к тигру, который, доковыляв до стола, рухнул на пол, тяжело дыша.

— Запрыгивай.

Он посмотрел на меня с таким укором, будто я только что обвинил его во всех смертных грехах.

— Давай-давай, нечего тут драму разыгрывать. Я же вижу, что ты можешь.

Тигр издал звук — что-то среднее между стоном раненого бойца и ворчанием обиженного котёнка. Он обвёл взглядом пустую операционную, очевидно, в поисках сочувствующей публики. Не найдя её, он тяжело, с видом великомученика, вздохнул так, что с соседнего столика сдуло Кешу.

— А-а-а, мать моя!.. — раздался возмущённый вопль, и Кеша, кувыркаясь в воздухе, как сбитый истребитель, пролетел через всю операционную и шмякнулся в тазик с дезинфицирующим раствором.

На секунду повисла тишина. Затем из тазика показалась мокрая, растрёпанная голова попугая.

Кеша отряхнулся, разбрызгивая капли, и вперил в тигра полный праведного гнева взгляд.

— Э, полосатый! Ты чё, совсем берега попутал?! Думаешь, раз большой, так можно тут ураганы устраивать?! Я щас пацанов позову, они тебе эти полоски в ромбик переделают!

Багратион лишь приоткрыл один глаз, посмотрел на мокрого попугая с нескрываемым презрением и снова закрыл, демонстрируя, что на столь низменные угрозы он не реагирует.

— Я запомнил, шерстяной! — не унимался Кеша, выбираясь из тазика. — Встретимся на районе, побазарим!

Я хмыкнул и принялся за работу.

Для начала нужно было извлечь зазубренный шип. Он вошёл глубоко, задев лёгкое. Осмотрел его. Интересная конструкция. Похоже на часть конечности какого-то инсектоида.

— Так-так-так… — задумчиво произнёс я. — Никогда не поверю, что ты мог подпустить к себе кого-то… Значит, противник был не один.

Я аккуратно обхватил шип пальцами и резким движением выдернул. Из раны тут же хлынула почти чёрная кровь.

— Понятно. Ещё и ядовитый…

Я приложил ладонь к ране. Мои пальцы окутало слабое зеленоватое свечение. Кровь тут же загустела и остановилась. Я изменял саму структуру крови, заставляя тромбоциты работать в сотни раз быстрее.

Багратион лежал на столе, тяжело дыша. Его взгляд был осмысленным, он следил за каждым моим движением.

— Не дрейфь, полосатый. Шрамы украшают мужчину. Или тигра. В твоём случае — и то, и другое.

Я положил ладонь ему на грудь.

— Так, посмотрим, что тут у нас…

Моя энергия тонкими нитями проникла в его тело.

Вот глубокий разрез на боку. Мышцы разорваны, задеты рёбра и лёгкое. Но это мелочи. Главная проблема была глубже. Шип был пропитан ядом. Не смертельным, но крайне неприятным. Он блокировал регенерацию и вызывал сильную боль, истощая организм.

— Ну, ничего. И не такое чинили.

Я начал с нейтрализации. Моя энергия, как губка, впитывала токсин, расщепляя его на безопасные компоненты. Одновременно с этим я работал с физическими повреждениями. «Сшивал» разорванные волокна, выравнивал трещины в костях, останавливал внутреннее кровотечение…