Я прошёл в помещение, где стояли клетки с животными, оставленными на стационарное лечение. Коты, собаки, пара мелких рептилий в террариуме…

— Ну что, бродяги, кто хочет поработать? — спросил я.

Большинство спали. Я тихонько свистнул на той частоте, которую люди не слышат, но которая отлично воспринимается большинством животных.

В клетках началось шевеление. Сонные звери подняли головы.

— Повторяю вопрос. Кто хочет поработать?

Тишина.

— Окей, — кивнул я. — Кто хочет — ударьтесь головой об клетку. Или террариум. Или… — мой взгляд упал на аквариум с рыбками, — стоп, отмена. Вы, — я указал на рыбок, — можете не реагировать. Спите. Извините, что потревожил.

И снова никто не отреагировал.

— Хорошо. Последняя попытка. Кто хочет повоевать на моей стороне? Крови будет много.

И тут одна из клеток затряслась. Псих, тот самый пёс-химера, которого я успел «перепрошить», как сумасшедший бился головой о прутья своей клетки.

— Ну да, — усмехнулся я. — Кто бы сомневался.

Я отпер засов. Пёс выскочил наружу, готовый к бою.

Я положил ладонь ему на голову и влил ещё порцию энергии. Не просто усиливал его, а стабилизировал его геном, убирал последние огрехи его создателя, делал его более устойчивым и выносливым.

— А теперь вперёд. Пойдём прогуляемся.

Мы вышли на улицу. Мне нравился этот мир. В других местах прогулка с таким экзотическим созданием привлекла бы кучу ненужного внимания. А здесь, кажется, все уже привыкли. Неудивительно, учитывая, что люди живут в городах-крепостях. Похоже, животные и химеры уже захватили половину этого мира.

Я похлопал себя по поясу, нащупывая рукоять кинжала, который достался мне от грабителей. Пригодится.

Запах крови и эманации жажды убийства привели нас в обычный спальный район, не для богачей. Здесь уже вовсю шло веселье. Крики, стрельба, рычание тварей. Прямо на нас из-за угла выскочило шесть собакоподобных монстров.

— Да ладно, — пробормотал я.

Мои глаза на мгновение блеснули недобрым светом.

— Лежать! — приказал я им.

Но твари не обратили на мою команду никакого внимания. Они продолжали нестись на нас.

Понятно. У них уже есть хозяин. И перехватить контроль будет непросто. Это потребует энергии, которой у меня и так в обрез.

В принципе, это не моё дело. Но сейчас эти твари мешали моим планам. Я до сих пор не понимал, на каких правах здесь нахожусь. Если в районе будет много жертв, начнутся проверки. А кого проверят первым? Правильно, местного ветеринара-химеролога. То есть меня. А мне лишнее внимание сейчас совершенно ни к чему.

К тому же, это отличная возможность набрать материала.

Я усмехнулся. Да, в этом мире всё решают не деньги и не происхождение. Хотя нет, дворянам тут живётся куда проще, им всё сходит с рук.

Если бы здесь можно было купить титул аристо, я бы так и сделал. Аристократам всегда всё сходит с рук. Но учёные здесь тоже в большом почёте. Особенно Одарённые — те, что развивают магию, химерологию и прочее. Правда, тех, о ком я читал, учёными назвать было сложно.

Вспороть брюхо животному и посчитать, что у него четыре сердца — это не наука. Наука — это понять, как эти четыре сердца работают. Запустить их отдельно от тела, заставить биться в унисон, выяснить, как они синхронизируются, что за сигналы запускают очередной цикл, и почему при разрыве одного оставшиеся три способны компенсировать давление без остановки. Вот это — наука. А просто «смотри, сколько сердец!» — это детский лепет.

Именно этим я и собираюсь здесь заняться. Я стану сильнейшим химерологом в этом мире. Чтобы моими услугами пользовались даже императоры. И плевать, какими методами я этого добьюсь.

Звучит странно — учёный, стремящийся к власти. Но это самый быстрый путь. Только так я смогу подняться на вершину местной пищевой цепочки, чтобы меня никто не трогал. Чтобы я мог спокойно потратить лет двести-триста на исследование всех удивительных форм жизни в этом мире. А без власти у меня здесь ничего не будет. Это я уже понял.

Да, казалось бы, где учёный, а где власть? Но это великое заблуждение. Настоящий учёный ради своего эксперимента готов на всё. Он не выбирает, где ему комфортно, а где нет.

А сейчас мой эксперимент — это выживание и развитие. И эти твари — всего лишь первый шаг. Расходный материал на пути к великой цели.

— Ну что, готов? — спросил я, глядя на Психа.

Пёс в ответ закивал головой с таким энтузиазмом, что слюни полетели во все стороны, а глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит. Он явно был готов. Даже более чем.

— Хороший ответ, — кивнул я. — Тогда начинаем. Вперёд!

Команда сорвалась с моих губ одновременно с движением. Псих сорвался с места, превратившись в размытое пятно.

Я стоял и наблюдал, как мой питомец рвёт и грызёт противников. Он двигался с бешеной скоростью и яростью, уворачиваясь от клыков и тут же вцепляясь в глотки.

Вот он увернулся от выпада одной твари, одновременно вгрызаясь в горло второй. Третья попыталась зайти ему со спины, но он, даже не глядя, отшвырнул её мощным ударом задних лап. Он рвал, грыз, ломал кости…