— Идёт — говорю им.

Я полез в карманы и вытащил на свет всё своё богатство: чуть больше двадцати рублей и старенький телефон, который мне выдали вместе с работой.

Один из его подельников подошёл, сгрёб всё в мешок.

— А теперь, Петруха, проверь тут всё, — приказал главный.

Я нахмурился.

— А мы разве не договорились? — с легкой улыбкой спрашиваю у него.

Не люблю людей, которые нарушают договоры. В серьёзном и важном обществе так не делается.

— Мы договорились, что ты отдашь всё, что у тебя есть, — ухмыльнулся он. — А мы должны проверить, что ты нас не обманываешь.

Один из них направился вглубь моей каморки, к кровати и шкафчику. Я пожал плечами. Ищите, ребята, ищите. Там всё равно пусто.

Не то чтобы я прогнулся… Просто мне друг захотелось провести исследования по поводу поведения этих людей. Как они будут действовать, если не сопротивляться и выполнять всё, что скажут.

Однако эксперимент скоро закончится я вижу это прекрасно.

— Расход, — тихо бросил главный тому, что остался стоять рядом со мной и тот даже успел ответить кивком.

Я понял, что это было какое-то кодовое слово, за долю секунды до того, как всё произошло.

Грабитель, стоявший справа, рванул ко мне с неестественной скоростью. Я успел заметить, как вокруг его ног на мгновение вспыхнула слабая аура. Одарённый. Он решил действовать наверняка и даже вложил немного энергии в рывок.

В следующий миг я почувствовал резкий, ледяной удар. Охотничий нож с широким, зазубренным лезвием, предназначенный для разделки дичи, ткнул меня в живот.

Я посмотрел ему в глаза поверх маски. В них не было злобы, лишь деловитая сосредоточенность мясника, разделывающего тушу.

— Прости, мужик, — сказал он почти беззлобно. — Так надо. Или ты, или тебя. Ничего личного.

Какой трогательный фатализм. «Ничего личного». Классическая фраза для оправдания собственной жестокости. Жаль только, что этот философ-недоучка выбрал не ту тушу для разделки. Он ведь даже не понял, что произошло. Давление, вектор удара, угол вхождения клинка… Всё было рассчитано правильно для обычного человека. Но он не учёл одного — я не обычный.

Я молчал. Во-первых, потому что удар выбил весь воздух из лёгких. А во-вторых… потому что я ждал. Ждал того самого момента, когда уверенность на лице моего убийцы сменится недоумением.

И дождался.

Он попытался выдернуть нож. Раз. Второй. Клинок сидел в моём животе, как влитой. Грабитель нахмурился, дёрнул сильнее.

Ну же, давай, напряги свой крошечный мозг. Пойми, что что-то пошло не так. Хотя о чём это я? Судя по его действиям, мыслительный процесс у него не в приоритете. Просто набор рефлексов: «увидел — ударь», «не получилось — ударь сильнее». Как у примитивного организма. Жаль, придётся прервать его увлекательное знакомство с основами физики. У меня ещё кофе не допит.

— Какого?.. — прохрипел он.

Я криво усмехнулся.

Потом небрежно потёр живот в том месте, куда он только что всадил нож. Под тонкой тканью рубахи нащупал твёрдую, ребристую поверхность. Броня.

Да, мой друг, живая броня. Невидимая, неожиданная и чертовски эффективная.

Спасибо тому зоомагазину. Когда я покупал Кешу, то не удержался и «одолжил» у них одну мелочь. Так, по-тихому. Мутировавший лишний атрибут у броненосца, который сидел в углу террариума.

Я не обокрал бедного броненосца, оставив его беззащитным. Нет, я просто забрал то, что ему и так не принадлежало. Это был рудиментарный нарост под основной бронёй, который не усвоился организмом и просто болтался балластом. Бесполезный для него, но потенциально интересный для меня.

В этом мире такое случалось сплошь и рядом. Атрибуты, полученные при рождении или в процессе жизни, не всегда ровно «ложились» на организм. Иногда получалась вот такая ерунда — бесполезная для носителя, но потенциально очень ценная для того, кто знает, что с ней делать.

Я его аккуратно «изъял», не причинив зверьку ни малейшего вреда. Я же не варвар, чтобы обдирать с живого существа его единственную защиту.

А потом, от нечего делать, решил примерить этот атрибут на себя. Так, ради эксперимента. Просто временно интегрировал его под кожу в районе живота. Он даже не прижился толком, просто висел толстым подкожным слоем, как плохо подогнанный бронежилет.

И вот, пригодился. Нож просто вошёл в сверхпрочную хитиновую пластину и не смог её пробить.

— Понял, — кивнул я грабителю, который всё ещё пытался вытащить свой нож. — Или ты, или тебя.

В следующий миг моя рука метнулась вперёд. Но не для того, чтобы схватить его за шею. Это было бы слишком грубо и энергозатратно.

Вместо этого я действовал как опытный хирург. Он бежал на меня, вкладывая в удар всю свою массу, и я видел в этом не угрозу, а лишь вектор силы. Он был предсказуем, как лабораторная мышь в лабиринте.