«Храэн Гэрриль, усмиритель бури», — было выбито на табличке.

Интересно, кто автор сего произведения искусств? И каким конкретно образом Гэрриль усмиряет бурю? Содержимым своего желудка, что ль?

В общем, я села спиной к усмирителю и скучающе жевала пирожок, когда на меня налетел какой-то мужичок. В прямом смысле слова налетел. Он куда-то спешил, не смотря под ноги, и запнулся о меня со всей силы. Я пошатнулась, но устояла, чудом не рухнув в фонтан.

— Ой, простите, простите, милейшая, — лебезил мужичок, кланяясь, охая, ахая и пытаясь всячески загладить вину. — Пойду я, уж извините, так спешил, так спешил. Всех благ вам, чудеснейшая, — бормотал он, отдаляясь.

Вид у него был, прямо скажем, плутовской, а не пристыженный. Это-то меня и напрягло. Рука сама потянулась к кошелю на поясе. Того не было, верёвку мастерски срезали!

— Эй, стоять!

Наверное, воришка не ожидал, что девица в развратном платье кинется следом, но я подобрала юбку и рванула за ним. Не то, чтоб мне было жалко тех монет (думаю, это не последние запасы Маркуса), но меня взяла злость. Это ж надо, в первый раз вышла в люди и тут же обокрали!

Нетушки, так просто не сдамся!

Нагнала воришку буквально через пару метров, схватила за ворот потрепанной куртки, потащила на себя.

— Куда пошел! — начала ощупывать его свободной рукой. — Верни деньги, гад!

— Помогите! — завопил он истошно. — Грабю-ю-ют! Средь бела дня!

Увы, никто не отреагировал. Люди смотрели на нашу потасовку с любопытством и даже улыбками. Кажется, этого мужичка базар знал как своего и давно не реагировал на его выходки. Мол, если свезет своровать у зазевавшегося покупателя — ну и молодец. А если кто морду начистит — тоже не жалко.

Наконец, я нащупала во внутреннем кармане свой кошелек, выхватила его и показательно начала уходить. А мужичок вместо того, чтобы побежать от меня, рванул ко мне. Видимо, от удивления, что добычу вырвали из рук (или от осознания того, какие деньги рискует потерять).

Мужичок нагнал меня у самого фонтана, толкнул в спину, сознательно пытаясь окунуть меня в него. Я, извернувшись, дернула его за рубашку. Ткань треснула, и мы оба полетели в воду через низкий бортик.

— Да я тебя... да никто тут не смеет так со мной поступать... — бухтел незадачливый ворюга, пытаясь то ли придушить меня, то ли облапать. — Меня тут все знают... а ты... отдай, говорю...

Я отбивалась всеми конечностями разом.

— Это мои деньги.

— Я их взял, значит, мои! Кодекс воров читала, дура? — обиженно вопросил мужичок и вдруг схватил меня за руку.

— Ай! — взвизгнула я.

Кусаться — это вообще-то запрещенный прием!

След от укуса красным пятном разливался на коже запястья. Даже кровь выступила, так сильно он тяпнул. Разумеется, ладонь я разжала и кошелек выпустила.

Мой противник рассмеялся, выхватывая из воды вымокшие монеты. Поднялся с победоносным видом. Типа, ну, что ты мне сделаешь?

И тут вдруг струя изо рта усмирителя бури рванула не вверх, как прежде, а прямиком в грудь воришке. Того снесло струей, припечатало к каменному полу фонтана. Он лежал, захлебываясь, и молил богов о пощаде. Почему богов, я не совсем понимала.

А я стояла над ним, по щиколотку в воде, и понимала, что... кажется, могу управлять струей. Потому что ровно такая мысль промелькнула у меня за секунду до того, как вода обрушилась на мужичка. Что было бы неплохо снести его с ног.

Ну-ка...

Я подумала о том, что вода должна прекратить литься — и струя тотчас смолкла.

Это определенно не могло быть случайностью.

— Храэна! — внезапно донесся до меня отчаянный визг, в котором слышались нотки служанки Дины. — Просто Катя! Да помогите вы ей! Это невеста храэна Лоренсо!

Внезапно нас окружили люди, слабо сопротивляющегося вора оттащили от меня, кошелек как смогли очистили и вернули мне. Откуда-то взялись стражники (где вы раньше были?!), начали расспрашивать о случившемся и обещать смертную кару грабителю.

Тот лежал на земле и всячески изображал умирающего. Клянусь, он даже конвульсии мастерски умудрился подделывать. Только вот с чего ему умирать? Что, ноги замочил насмерть?

— Пойдемте, просто Катя, — тянула меня за руку служанка. — Нечего здесь находиться. Такой страх вы познали! Я так сожалею, что оставила вас! Ой, вас ранили! Надо обработать, а то вдруг заразитесь чем-нибудь! У него пена изо рта шла, я сама видела. Он точно больной какой-то! Срочно, надо показать вас лекарям!

Она болтала, не прекращая, а я понимала, что у меня дико разболелась голова. Вода, не услышав от меня новых невербальных приказов, вновь принялась литься вверх.