Шрифт:
— Да я не сомневался, — хмыкнул в ответ, а цыган заржал, как полковая лошадь. Что с него взять?
Вскоре войско втянулось в лес. Деревья выглядели потрёпанными, но были живыми и очень злыми. Вообще лес был очень зол.
Ничего, родимый, время мести настало.
Дриада и маги природы усилили его, да и я щедро маной поделился, так что османам приходилось несладко. Это подтверждали и горы трупов, которые валялись повсюду. Правда, их уже то звери растаскивали, то растения утягивали в темноту леса. И по-прежнему хлестал дождь, смешивая грязь и кровь.
Простые солдаты, увидев горы трупов, резко расхотели идти на штурм маленькой крепости-аула. Первые ряды встали как вкопанные, потому что трупы вдруг кончились, а значит, трупами, если пойдут дальше, очень быстро станут они.
Вот вроде простые солдаты, а соображают. Но офицеры гнали их вперёд. Те подрывались на наших ловушках, умирали пачками, но офицерам, большинство из которых оказались золотыми янычарами, было плевать. Видимо, новых пришлют. Хотя среди офицеров я заметил и нескольких иностранцев. Совсем обнаглели: уже и сюда пролезли.
— А мы скоро начнём убивать? Скоро? Скоро? — перебегала от смотровых щелей туда-сюда Мита.
— Её кровожадность даже меня пугает… — прошептала мне на ухо Лакросса.
— Это ты ещё не видела, что мы османам приготовили, — отвечал я.
Вдруг мы остановились. Впереди во вспышке молнии высветилась сплошная стена деревьев, перед которой встал солдаты османов. Один из офицеров-иностранцев забрался к нам на броню и проорал в смотровую щель на башне:
(англ.) — Эй, вы, падаль османская! А ну, открывайте огонь по этим деревьям! Наша цель за ними!
— Чего он хочется? — спросил у княжны.
— Хочет, чтобы мы открыли огонь, — пожала плечиками та. — А ещё обзывается.
— Что ж, не будем заставлять ждать этого джентльмена, господа! — прорычал я так, чтобы меня и этот гад услышал.
При звуках русской речи его лицо вытянулось и побледнело в свете молний.
А я открыл люк башни и сунул ему в нос дуло револьвера. Кстати, нос в нём полностью поместился. Потом вылетел вместе с пулей.
Глава 23
Никакие защитные артефакты и никакая реакция не могли спасти эту английскую рожу. Труп с напрочь отстреленной головой в полной тишине скатился с брони танка. Но уже через секунду до остальных офицеров дошло, что случилось.
(англ.) — Лазутчики! — заорал ещё один британец. Явно какой-то лорд, судя по богатой броне.
Вот не ожидал я встретить здесь истинных виновников этой войны… Но искренне рад встрече! Сейчас, только на мушку его возьму…
(осм.) — Убить их! Взорвать танк! — кричали янычары.
Сотни бойцов обернулись к нам. И спиной к стене деревьев. А те только того и ждали. Невысокие, всего лишь метра три, и толстые дубы, тонкие и гибкие ясени, разлапистые буки, женственные, утончённые берёзки и куча других видов деревьев, которые я уже в темноте не разглядел, — все они вырвали свои корни из земли и сделали шаг. Потом другой. А затем, будто освоившись с подобием ног из корней, побежали, размахивая узловатыми ветками. Не сразу османские солдаты заметили, что их задние, точнее передние ряды, насаживают, как шашлык на шампуры.
Зато стреляли по мне и нашему танку. Только не сообразили османы на просеке шириной в две сотни метров, что надо стрелять по ещё девяти танкам. Понятия не имели, пока эти танки не начали стрелять по ним из всех стволов. А у британских танков орудий хватало. Основное на башне, ещё два по бокам, калибром поменьше, и два спаренных пулемёта сзади. По сути, этакая трёхметровая передвижная крепость. В одной из которых застрял я.
Да-да. Застрял! Но ведь влез же как-то, почему вылезти не могу?
А в это время по мне стреляли из винтовок и автоматов. От офицеров пару раз прилетали артефактные пули, но благо я артефактами увешался. Грохот стоял неимоверный. Люди кричали от боли и ужаса, деревья стонали, звенела сталь, когда по ней били пули, и рокотал гром.
— Агнес! — проорал я. — Рули мной, как пушкой! А остальные, кто-нибудь вытолкните меня!
— О боже, мечты сбываются! — радовалась зелёная мелочь, руля танком. И мной.
Махина поехала вперёд, просто давя врага, который обезумел от ужаса. Потому что с одной стороны их убивали деревья, а с другой — танк с головой в виде полуогра. И ни те ни другой их не жалели. У деревьев, кроме корней и ветвей, были ещё пасти с уродливыми зубами из коры. И эти зубы уже были покрыты чем-то тёмным и влажным.