— Надеюсь, Его Светлость продержится достаточно долго, чтобы мы успели как следует прочесать османов! А? Как думаете, Ваше Благородие? — шёл рядом, гулко стуча металлическими ногами, Никон в своём доспехе. — Давно я такой заварушки не видел, ой давно… Если вдруг погибну, не серчайте, Ваше Благородие. О лучшей смерти старому Быкову и не мечтать. Рядом с господином. Выполняя свой долг…

Голос Никона дрогнул. Что-то старик раскис малость.

— Приказа умирать я не давал, — отрезал я. — Умрёшь — разжалую до простого дружинника.

— Хех! — хмыкнул Никон, украдкой смахивая что-то со щеки. — Есть, не умирать, Ваше Благородие!

— То-то же…

Ещё полчаса шли молча. Сверху не утихала канонада взрывов. Дошли до поворота, где нас кто-то ждал. Не осман, этих я бы сразу заметил. Да и Альфачик, шедший в середине отряда, беспокойства не проявлял.

— Хотите уничтожить артиллерию врагов, верно? — сказал граф Мышкин, выходя на свет. Он был тусклый и жёлтый. Свет то есть, а не Мышкин. — А что, если я скажу вам, что её можно обратить против османов?

— А не помрёте, Ваше Сиятельство? — с сомнением посмотрел я на него.

— Даже если помру, барон… Я верну честь моему роду.

Так наш отряд вырос на ещё одного человека. А вскоре вышел на поверхность, за границей дубового леса. И здесь хлестал упругий ливень, а небо закрывали плотные тучи. Справа от нас, на северо-востоке, за небольшим холмом вспыхивали зарницы, а затем доносился глухой рокот залпов.

Сами мы оказались на небольшом пригорке. От вражеских взглядов с севера нас закрывала торчащая из земли скала, похожая на утюг. Плоская, толстая и треугольная. Вид с неё открывался на всю долину. Слева — крепость, по которой летели сотни снарядов, справа — огни османских дирижаблей в небе и целое поле светлячков на земле.

— Да… — протянула Агнес, выглядывая из-за камня. — Как будто всю империю сюда согнали, чтобы с нами воевать.

— Им же хуже! — рыкнула Лакросса, поправляя наручи и стягивая волосы на затылке. — Если решили угробить всех своих воинов об крепость Дубова, то сами виноваты.

И ведь не поспоришь. Я их сюда не звал. Заманивал, но не звал же!

Штаб османской армии

В это же время

Штаб османской армии представлял собой приземистое здание серого цвета, сложенное из цементных блоков британского производства. Британская Империя с радостью поставляла дорогостоящие военные разработки воюющим османам. В кредит. Втридорога. И Хасан-Пашу это бесило.

Он не раз задавался вопросом: неужели его отец не видит, к чему всё это ведёт? Только к гибели их прекрасной страны! К гибели от рук русских. Да, возможно, османы смогут ослабить Российскую Империю, но победить? Никогда. По крайней мере, не с нынешней расстановкой сил.

Однако Хасан-Паша ничего не мог поделать. Султан есть султан. Приказ есть приказ. И маленькая крепость в тылу в перспективе могла сорвать всё наступление. Если её возглавляет тот, о ком он думает (а, судя по донесениям разведки, предположение Хасан-Паши — правда) то лучше нанести удар первым. Сокрушить врага, пока русские войска не очухались, а затем вновь навалиться на них всей мощью загнанной в угол империи.

Хасан-Паша помнил взгляд русского в их последнюю встречу. Как же Хасан-Паше не хотелось делать то, что он сейчас делал. В глазах того воина он не видел ненависти, только вызов. Но не ему, а судьбе и всему миру, что столкнули их лбами. Так смотрят на боевого товарища, с которым вдруг вновь оказался по разные стороны баррикад, а не на врага.

Если бы был способ остановить всё это… Но его не было.

Хасан-Паша отринул сомнения и снова увидел перед собой узкое продолговатое окно в толстой бетонной стене. Слева от штаба стояла артиллерия и вела артподготовку, выжигая лес и пытаясь пробить защиту крепости: её стены и магический купол.

— Хасан-Паша, господин, — обратился к нему один из генералов, — если разведка не ошиблась, то там ваша сестра Айлин. Разве мы не рискуем погубить дочь султана?

— Нет, — решительно отвечал Хасан. — Не рискуем. Она будет жива. Я знаю человека, который противостоит нам. Он не даст её в обиду. К тому же в крепости находится четвёртый сын русского Императора. Возьмём его в плен и сможем диктовать условия всей Российской Империи.

— Но ведь это слухи, господин, разве нет? Четвёртый царевич… Его никто и никогда не видел. — Генерал, осман в шапке-кнопке с генеральскими знаками отличия в виде кучи золотых перьев, стоял рядом. — Откуда мы знаем, что это именно он?

Их лица озарило оранжевым сполохом. Особенно большой снаряд взорвался, ударившись о защитный барьер.

— Я не знаю, как именно эта крепость оказалась здесь, — отвечал Хасан, — но присутствие в ней четвёртого принца подтверждают сильные воины, с которыми мы столкнулись. Уже полторы недели мы ничего не можем сделать с этой крепостью. Там точно царевич. И моя сестра. Мы получим обоих, или ваши головы, генерал, я отделю от тела лично. Вам это ясно?

— Да, Хасан-Паша, — мигом побледнел генерал и пожалел, что вообще подошёл к военачальнику.