— Мне нужна конкретика, — жёстче сказала София.

Но её тётушка только покачала головой.

— Просто выполни мою просьбу. Русские тебя не уберегут. Непчич — тем более. Тебе известны его наклонности. Только с нами ты будешь в безопасности.

— Я связалась с вами не для этого! — София нахмурилась ещё сильнее. — Кнежевич поднял бунт и мой дедушка, как вассал отца, должен помочь в его подавлении. Я не собираюсь бежать. Я просила поддержки.

— Нет, Софи. Мы не можем её обеспечить.

— Почему это?!

— Я уже объяснила.

Снова повисла тишина.

Примерно минуту обе молчали, изредка смотря друг на друга.

Пока София, наконец, не заговорила снова:

— Ваш отказ — это измена.

Блестящие в темноте капюшона глаза закатились.

— Софи, прекрати вести себя как ребёнок, — заговорила женщина, чуть строже, чем раньше. — Ты забыла, как должна вести себя благородная женщина? Что за капризная категоричность?

— Вы предлагаете мне сбежать. Вместо того, чтобы исполнить долг перед страной.

— Софи, мы идём по второму кругу. Тебе нужно просто поверить мне и отправиться в Любляну. Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вред. Или я говорю неправду?

София поджала губы.

Её тётка была искренна. С ней — всегда.

— Я не понимаю, в чём причина! Если я сбегу из города, то как буду смотреть в глаза отцу?

— Будь реалисткой, Софи. Адриан — мёртв. Как бы тебе не хотелось верить в обратное. Русские разыграли тебя, как козырную карту, но эту партию им не выиграть. Как ни крути.

— Да с чего ты взяла?! — София чуть не вскочила с места. — Мой отец выстраивал с ними союз, а сейчас ты заявляешь, что это было зря? Пусть и завуалированно! Иллирия не будет в союзе с Рейхом, как бы дедушке не хотелось! Мой отец сразу заявил ему об этом!

— Ты слишком ведома эмоциями. На тебя не похоже, — чуть наклонила её собеседница голову. — Всё дело в этом русском — Викторе Добрынине? — София замерла. Её лицо предательски заалело. От тётушки это не укрылось и она чуть улыбнулась. — Вот в чём дело…

— Вовсе не в этом! — воскликнула София. — Причём здесь он? Он вообще — иноземец! Как можно говорить, что он на что-то влияет?

— А что, разве не влияет?

Княжна нервно сжала края своего лёгкого платья.

— Это не важно! Я здесь по-своему желанию, а не из-за кого-то там.

Тут взгляд её тётушки скользнул на её руку.

— Поэтому ты связала ваши жизни печатью «Кровавой Цепи»?

— Это гарантия! Ничего больше!

Её тётушка чуть прикрыла глаза и вздохнула.

— Я понимаю тебя, Софи. Я тоже была молодой. Но чувства не помогут ни тебе, ни кому-либо ещё. Если хочешь — можешь уговорить его отправиться с тобой. Не думаю, что он согласится. Но мы примем и его тоже. Только ты должна понимать, что пока ты княжна, вы не сможете быть вместе. Либо, пока он не получит благородный титул в Словении.

— Иллирии, — поправила её София.

Но тётушка только покачала головой.

— Нет, Софи. Именно Словении.

— Что ты хочешь сказать?! — изумрудные глаза княжны широко распахнулись.

— Иллирии пришёл конец, Софи.

— Французы, — объявил я, войдя в кабинет Непчича. Даже не предупреждая стуком.

— Что? — он поднял на меня напряжённый взгляд, оторвав его от монитора. Судя по глазам, последние новости были… — Дерьмовые. Дерьмовые французы, — он стиснул челюсти. — Они помогают Кнежевичу?

Я кивнул.

— Они.

— Как узнал? Это важно!

— Свои источники. Я в праве их не раскрывать.

Он стиснул челюсти и произнёс:

— Доверие это не укрепляет.

— Придётся с этим жить, — я пожал плечами. — Но это не главное. Мне нужен доступ в гробницу Зринских. Я хочу успеть исследовать её до того, как ты эвакуируешь Анте и княжну, если до этого дойдёт.

— Зачем это? — подозрительно прищурился Непчич.

— Может, смогу отыскать следы князя. Догадаюсь до чего-нибудь. Заодно возьму специалистов из русского посольства, там могут быть лица, которые заинтересованы и компетентны.

— Ты выбрал неподходящее время.

— Другого просто нет. Ты сам это понимаешь. Если здесь появятся превосходящие силы противника, те же французские наёмники, то каковы шансы удержать город?

Он скривился.

— Туманны, если быть реалистом. Караджич подтягивает подкрепления, но Кнежевич почти наверняка обладает превосходством в одарённых. С неизвестными силами, но точно — с первоклассной подготовкой. А ещё гвардия Зринских… — он скривился ещё сильнее, — их командир — презренная собака. Самим же гвардейцам веры никакой нет. Я не буду мобилизовывать их для обороны Загреба, а то ещё ударят в спину. Даже на передовую не отправлю.