Вероника вытерла выступившие от смеха слезы тыльной стороной ладони.

— Ну и что? Это даже весело! Будем вместе рыбу обрабатывать! Я помогу!

— Ты умеешь? — с сомнением спросил я.

— Научусь! — она решительно тряхнула головой. — Сложного ничего нет — солить, сушить, в морозилку складывать. Справимся!

Она уверенно взяла тяжелый мешок из моих рук, словно принимая эстафету.

— Пойдем на кухню. Будем спасать наш улов. Знаешь что? Это даже символично! Вчера спасали людей, а сегодня спасаем рыбу от порчи!

Фырк одобрительно запрыгал по коридору.

— Вот видишь! Правильная у тебя девушка! Позитивная! Не ноет, не жалуется, а берет и делает! Женись немедленно!

— Фырк!

— Что «Фырк»? Я просто констатирую факт!

Мы перетащили мешок на кухню. Я, смирившись со своей участью, расстелил на столе стопку старых газет, достал самые большие разделочные доски, острые ножи и все имеющиеся в доме контейнеры.

Вероника уже деловито надевала фартук.

— Так, командир. Распределяй роли. Кто что делает. Ты же вчера доказал, что отличный организатор!

Я невольно улыбнулся. Ее энтузиазм был заразителен, и плохое настроение начало отступать.

— Хорошо. Ты — чистишь и потрошишь мелочь. Окуней, мелких лещей. Я — разделываю крупную рыбу. Щук и судаков. Потом вместе решаем, что солим, что сушим, что в морозилку, а что на ужин.

— Есть! — она взяла нож и с серьезным видом посмотрела на гору рыбы. — Приступаем к спасению рыбного улова!

Следующие три часа мы провели в рыбном аду. Или в рыбном раю — это как посмотреть.

Чистка чешуи оказалась отдельным, медитативным и одновременно дьявольски грязным искусством. Особенно у окуней — их мелкая, жесткая, как кольчуга, чешуя разлеталась по всей кухне словно серебристая метель на новогоднем празднике. Через полчаса мы оба были усыпаны этими блестками с ног до головы.

— Я выгляжу как русалка! — смеялась Вероника, пытаясь стряхнуть прилипшую к щеке чешуйку. — Или как дискотечный шар!

— Добро пожаловать в гламурный мир рыбообработки, — усмехнулся я, принимаясь за щуку.

Щука была настоящим речным монстром — почти два килограмма чистого, плотного хищного мяса. Ее усеянная иглами зубов пасть даже в мертвом виде выглядела угрожающе.

Интересно, сколько мелкой рыбешки она сожрала за свою жизнь? Теперь вот сама станет ужином. Круговорот рыбы в природе, беспощадный и справедливый.

Судаки были настоящими красавцами — серебристые, с темными тигровыми полосками, идеальной торпедообразной формы. Их мясо оказалось белым, плотным и почти без мелких костей.

— Из судака сделаем котлеты! — тут же решила Вероника. — И часть заморозим филе — потом можно будет запекать.

— Согласен. А из щуки?

— Тоже котлеты. Щучьи котлеты — это классика Моя бабушка делала потрясающие, с размоченным в молоке хлебом и луком.

Фырк носился по столу, деловито обнюхивая каждую рыбину и выполняя роль сверхъестественного контролера качества.

— Этот лещ протух! Нет, шучу. Свежак. А вон тот окунь подозрительно на меня смотрит! Может, он зомби-окунь?

— Фырк, не мешай!

— Я помогаю! Моральную поддержку оказываю!

К одиннадцати часам мы закончили первичную обработку. Кухня выглядела как поле боя после кровопролитного сражения. Чешуя была везде: на полу, на стенах, на наших лицах и волосах. Газеты пропитались рыбьей кровью и слизью. В раковине высилась мрачная гора из голов, хвостов и внутренностей.

— Теперь — распределение! — объявил я, чувствуя себя генералом, планирующим логистику. — Что куда?

Мы разложили рыбу по категориям.

На засолку пошло килограммов пять мелких окуней и лещей. Вероника нашла в интернете простой рецепт сухой засолки — крупная соль, сахар, немного черного перца и лавровый лист.

На сушку и вяление — еще килограммов пять средних лещей. Их мы тоже густо пересыпали солью и вывесили на балкон на крепких веревках. Выглядело это невероятно колоритно — как в рыбацкой деревне.

В морозилку отправилось филе судака, аккуратно разделанное на порционные куски по двести граммов, часть щучьего фарша и несколько самых крупных окуней целиком.

Моя небольшая морозильная камера была забита под завязку. Пришлось провести экстренную ревизию и безжалостно выбросить какие-то древние, неопознанные замороженные объекты, чтобы втиснуть стратегический рыбный запас.

На ужин остались один прекрасный судак и миска свежего щучьего фарша на котлеты.

— Все! — выдохнула Вероника, стягивая резиновые перчатки. — Миссия выполнена. хРыба спасена от порчи.

— Спасибо тебе, — я обнял ее, не обращая внимания на густой рыбий запах, который теперь, казалось, исходил от нас обоих. — Без тебя я бы до самого вечера возился. А может, и до ночи.