— Сколько лошадей в тачке? — сменил я тему.

— Сиди уже, молчи, блин, лошадей, тебе. Пока по бабашке не получил. У меня племянница, блин… тоже всё смешки да прикольчики. Что за поколение такое? Только хи-хи на уме. Кстати, чего ты мне тыкаешь-то, а, малолетка?

— Ну ладно, не сердитесь, я думал мы типа на одной волне.

— На одной волне ты знаешь с кем будешь? Чумак, блин.

— О, про Чумака я тоже знаю, — усмехнулся я. — Он воду заговаривал.

Кашпировский не ответил, и дальше мы ехали молча. Впрочем, ехали мы минут пять, не больше.

— Экстрасенс хренов. Приехали, выходи.

— Быстро.

Машина остановилась с обратной стороны здания, где находилась кафешка, в которой мы встречались с Петей. У подъезда стояло много крутых тачек и сновали очень деловые и представительные люди.

— Это что за контора? — поинтересовался я. — Это здесь Александр Анатольевич работает?

— Увидишь, проходи давай.

— Неслабая конторка, неслабая.

На вывеске крупными буквами чёрным по золоту было написано:

РФПК Инвест

Название это я уже слышал. Я наморщил лоб, вспоминая, что это за «РФПК Инвест»… Точно. Контора фигурировала в списке собственности, который прилагался к материалам, собранным Эдиком Калякиным. Интересная картинка вырисовывалась. Насколько я помнил, тридцать пять процентов в этой «фирмёшке» принадлежало гражданке Екатерине Шалаевой. Вернее, там была схема, этой конторой владели другие, офшорные фирмы, и вот одна из них была оформлена на Катю.

— А здание в собственности или в аренде? — спросил я.

— Твою мать, ты чего прицепился ко мне? В собственности, блин. У нас полгорода в собственности. Ты походу вообще не врубаешься куда идёшь.

— Ну так ты объясни. Вы то есть.

— Объяснить? Пусть тебе учитель истории объяснит.

— Блин, cтрогий вы, — хмыкнул я.

Мы зашли в сияющий холл. Навстречу сразу бросился квадратный шкаф с портативным сканером в руках.

— Извините, Максим Фёдорович. Правила.

— Да давай уже проверяй, — недовольно бросил Кашпировский.

Мы подошли к роскошному, сияющему огнями лифту и поднялись на верхний этаж. Кругом бегали деловые люди с бумажками. И хрен знает, чем они здесь занимались. Мы прошли по коридору по полу выложенному мрамором и покрытому богатым ковром и оказались у двери с золотой табличкой:

Александр Анатольевич Савоськин,

Председатель совета директоров

Максим Фёдорович открыл дверь и мы вошли в суперсовременную приёмную. За столом сидела молодая и нежная секретарша с выдающимися формами. Я усмехнулся. Перед ней стоял совершенно космический экран компьютера. И в очень красивых креслах сидели двое посетителей.

— София Михайловна, шеф у себя? — кивнул Кашпировский.

— Здравствуйте, — улыбнулась ему секретарша. — Александр Анатольевич уже спрашивал о вас. Проходите, пожалуйста.

— Минуточку! — возмутился было один из ожидающих посетителей, но Максим Фёдорович повернулся к нему и взглянул так, что бедняга мгновенно утратил волю и разум, превратившись в покорного кролика.

— Это заместитель Александра Анатольевича, — пояснила недовольному посетителю секретарша София. — Он его давно уже ожидает.

Кашпировский постучал и потянул дверь на себя.

— Красотка, чё? — подмигнул я Максиму.

— Красотка, — недовольно подтвердил он.

— Привёз, — объявил Максим, зайдя в просторный, светлый кабинет, где царил не современный минимализм и хай-тек, а никуда не исчезавший «уют» девяностых.

Кожаный диван, резной стол, лампа с зелёным абажуром, как у Ильича, картины в золотых рамах, современные шкафы с папками и огромный телевизионный экран эклектично сплавлялись в уникальный и неповторимый стиль.

За столом сидел грузный человек с не очень здоровым лицом и седым пушком вместо волос. Щёки у него были большие и дряблые. Пиджак сидел как мешок или можно было бы сказать, как на корове седло. На кривом носу у этого человека покоились очки в золотой оправе, вероятно, очень дорогие. Часы, судя по размеру и обилию блестящих камней тоже были далеко не самыми дешёвыми.

Он пристально смотрел на меня, пока мы с Максимом подходили к его столу и когда остановились, продолжил наблюдать не произнося ни слова. Потом повернулся к своему заму.