— Значит так, — не глядя на меня, вынес вердикт Харитон. — Этого в автобус. Повезём с собой. Завтра с остальными здесь всё отпи****ит, раз каждый гвоздь знает. Тачило из гаража тоже завтра заберём. Договоритесь. Часы вот эти выносите сейчас. Их можно будет продать. Гири, маятник или чё это такое, все собрать. Стакан стопудово починит. Картинки со стены тоже забирай, проверь там посуду и вообще. Всё, что не сломано всё, что цело, загружайте. Дом нормальный. Будем работать.

Троица гренадёров слушала тихие речи своего повелителя со вниманием.

— Скажешь Рашиду, — кивнул он Пугливому, который испугался меня в окне, — что дня через три двадцать человек, здесь заселим по пять сотен с рыла в неделю будут платить.

— Там в гараже ещё двоих можно поселить, — заметил Скрипучий, тот что первым вошёл в дом. — Или даже четверых можно, и здесь забьём по максимуму, поставим шконки в два яруса, пускай живут.

Они переговаривались между собой, не обращая на меня никакого внимания. Обсудив подробности того, как устроят здесь гостиницу для таджиков, они наконец взялись за дело. Мне на руки натянули пластиковую стяжку и запихали во что-то наподобие буханки, только праворукую и невероятно древнюю. Потом перетянули и ноги.

Часы и тот скромный скарб, что нашёлся, они запихали в машину сами. Положили на пол рядом со мной. Харитон, естественно, только руководил, а гренадёры пахали. Они были страшно недовольны, что работают, а я лежу и ничего не делаю.

Но это было решение вьетнамца, который не хотел, чтобы я смылся. Хитрожопый урод. Естественно, я бы попытался свалить.

Наконец, всё было закончено. Они расселись, и мы поехали. Тот, что был за окном, уселся за руль. Рядом с ним устроился Харитон. А Плевака и чувак, вошедший в комнату первым, сели на лавку рядом со мной.

— Ну чё, представитель собственника покатаемся? — заржал Плевака и несильно ткнул меня носком ботинка.

— Зря вы ребятишки эту игру затеяли, — отчётливо сказал я. — Ох, как зря. Пожалеете ведь. Плакать будете. Прощенья просить. А я не уверен, что смогу простить.

Они посмеялись. Я тоже посмеялся. Но я, в отличие от них был уверен в своих словах.

Ехали мы больше часа. Я лежал на полу поэтому мог ориентироваться только по небу. А небо сегодня было серым и тревожным. И чувствовал я себя паршиво, и ситуация была хреновой, и выглядело всё погано. Наконец, похоже, мы прибыли. Экипаж оживился, а водитель вышел и вскоре заскрипели ворота. Значит, территория была огороженной. Понятно…

Пугливый вернулся за баранку и мы куда-то заехали. Харитон кивнул, и меня грубо вытащили из машины. Срезали пластиковые стяжки и поставили на ноги. Я огляделся.

Двор был обнесён бетонной стеной. В центре стояло запущенное, промышленное здание, грязное и закопчённое, похожее на котельную. Кроме котельной, было ещё несколько покосившихся построек и морских контейнеров. Что находилось за забором, видно не было.

Наш микроавтобус стоял у небольшого здания с железной дверью. Плевака подошёл и открыл дверь ключом. Я заметил, что связка ключей болталась у него на поясе. Он отстегнул её, открыл замок и пристегнул обратно. Дверь душераздирающе заскрипела на всю округу. Плевака похлопал меня по спине.

— Вот так сынуля, ещё спасибо скажешь. Условия, как в пятизвёздочном отеле. А то чё ты там один мыкался? Ни тепла, ни еды, ни людей. Ну, давай. Добро пожаловать домой.

Сказав это, он толкнул меня вперёд, и я оказался в тёмном зловонном помещении. Капец! Я даже рукавом нос закрыл. Пахло экскрементами и грязными людьми.

Свет в помещение попадал через маленькое окошко, было сумрачно. Когда глаза привыкли к мраку, я увидел настоящий бомжатник. На полу на грязном тряпье и на вонючих матрасах лежали люди, заросшие грязные и опустившиеся.

Их было всего трое. Я покрутился на месте, пытаясь разглядеть хоть какой-то уголок, куда можно было притулиться

— Постели все заняты, глядь! — просипел глухой голос.

Ко мне подошёл старый, заросший, похожий на Робинзона Крузо чувак.

— Не зыркай, — глухо сказал он. — Свободных мест нет.

Голос был такой, будто грудь ему забили ватой.

— Сейчас — добавил он, — рабы приедут с работ, и им лучше под руку не попадаться. Убьют.

— Ладно, отец, как скажешь, — нахмурился я.

Остальные жильцы не проявили к словам Робинзона никакого внимания.

— Ты что здесь, за старшего? — спросил я.

Он равнодушно посмотрел на меня тусклыми и безжизненными глазами и ничего не ответил. Одежда у него была изодрана, а волосы уже очень долго не видели ни мыла, ни ножниц.

— И как вы здесь живете? — поинтересовался я.

— А это не жизнь, — потряс он своими нечёсаными патлами. — Глядь! В аду жизни нет, в аду только страдания, только вой и скрежет зубов.

— О, образованный, — кивнул я, — уважаю. Как здесь-то оказался?