– То есть тебя не смущает то, что он спит с твоей сестренкой?

– Кортни моя сводная сестра. Точнее – дочь новой жены моего отца. Так что мне нет дела до того, с кем она трахается. Пусть хоть переспит со всей нашей командой. Главное, чтобы не со мной. Мой член для нее под запретом.

– Фу, – морщусь. – Ты ужасен.

– А я этого и не отрицаю. Так что, если ты пытаешься меня соблазнить, не стоит.

– А, может, не стоит? – фыркнув, выделяю ударением букву И.

Гаррет шагает ко мне вплотную, и мое сердце норовит выпрыгнуть из груди. Его темные волосы мокрые после душа, и от него исходит древесный аромат геля, который окутывает меня с головой, заставляя дрожать.

– Стоит. Но точно не на девушек, которые уже попрыгали на члене других хоккеистов. Я никогда не подбираю за кем-то, тем более за Ноа. Вся раздевалка в курсе ваших утех.

– Какой же ты мудак.

– Рад, что до тебя наконец дошло. Дверь позади тебя.

– Я не собираюсь с тобой спать. Мне нужна твоя помощь, – позабыв о гордости, говорю я. – Я хочу разозлить Ноа.

– А я тут при чем?

– Притворись моим парнем. Ноа ненавидит тебя.

И я теперь тоже. Но об этом я умолчу.

По квартире Гаррета проносится его громкий смех. Он запрокидывает голову и хохочет так звонко, что мне все же приходится закатить глаза.

– Что смешного я сказала? – устало выдыхаю я.

– Ты рехнулась?

– А в чем проблема? Меня мечтает заполучить каждый придурок в «Ракетах».

– Но ты выбрала Ноа.

Звучит как упрек.

– Все мы совершаем ошибки, – пожимаю плечами я.

– Я – нет.

– О, ну конечно, – язвлю я. – Наш мистер Идеал.

– Мне не нужна ошибка в виде тебя, Лиззи. Я не трахаюсь с хоккейными зайками.

Он что, назвал меня хоккейной зайкой?!

– Так что проваливай из моей квартиры.

– Ты что, назвал меня хоккейной зайкой? – Я открываю от негодования рот.

– Да, рад, что ты хорошо слышишь. Раз ты услышала это, то и последняя часть фразы не прошла мимо. Дверь позади тебя.

Ублюдок.

Звонко стуча каблуками, я прохожу вперед и зову Анджелину. Увидев мое разгневанное лицо, она бежит ко мне, но замирает возле дивана в гостиной и мочится Гаррету на ковер. Позади доносится стон придурка, пока я победно улыбаюсь и следом за Анджи вылетаю в коридор, громко хлопнув дверью напоследок.

GEORGE BARNETT – STONE COLD CLASSIC

Мэттью Дэвис меня ненавидит. И не только меня. Он презирает население планеты в целом. Кроме, вероятно, своей девушки. И, возможно, своих детей. Но последнее – спорно.

Подъезжаю к бортику, пытаясь отдышаться, пока по лицу струится пот. Эта тренировка чем-то напоминает попытку выжить в «Голодных играх». И сейчас я действительно уважаю Китнисс.

– Еще раз, – громыхает голос тренера, и я даже не закатываю в этот момент глаза, ведь у меня нет сил.

Нет, я понимаю, что лишь благодаря ему молодежная команда «Орлов» несколько раз становилась чемпионом – парни ведь просто до смерти боялись гнева тренера Дэвиса. Что ж, регулярный чемпионат начался меньше двух недель назад, а я уже тоже боюсь узнать, каким он бывает в гневе. Что, если он – как каннибал? Учитывая его ненависть к людям.

Возвращаюсь назад, чтобы в сотый раз за тренировку сделать ускорение с колен, а заодно и помолиться за здравие собственных ног. К ускорениям тут же прибавляются резкие торможения по свистку, а потом и виражи с подсечками. От последних уже дергается глаз.

Наконец тренер Дэвис решает, что он все же эмпат и у него присутствует чувство сострадания, пусть и очень глубоко спрятанное, и дает команду переходить к броскам.

Упражнение на отработку броска лишь одно: это и есть сам бросок. И в этом я определенно хорош. Я один из лучших атакующих защитников НХЛ. Но не могу сказать, что обязан успехом лишь удаче или воле случая. С трехлетнего возраста я буквально живу на льду, выкладываясь при этом на полную. Чтобы стать лучшим, как я, необходимо много работать. Даже когда уже нет сил, как сейчас. Даже когда хочется сдохнуть, опять же как сейчас. И даже когда кажется, что все это зря. Поскольку у всех бывают неудачи. И для того, чтобы стать победителем, нужно просто нагнуть эту самую неудачу и доказать самому себе, что ты можешь все.

Возвращаться на лед после межсезонья в этот раз было труднее всего. Мы вылетели из плей-офф, а потому дольше положенного страдали в межсезонье ерундой. И теперь расплачиваемся за это. Наш новый тренер и в самом деле, кажется, наказывает нас за то, что мы отдыхали слишком долго. Как будто это команда виновата, что наш вратарь получил травму в середине сезона, а потому мы впервые за много лет оказались в заднице турнирной таблицы.

Впрочем, все это неважно. Мэттью Дэвис – легенда «Орлов Лос-Анджелеса». И я как никто другой знаю, что он очень хорош, ведь он буквально вырастил меня как хоккеиста. Именно он был рядом со мной, когда я падал. И он же гордился мной, когда я поднимался.