– Спасибо. Возвращайся на парковку, пока кто-нибудь не стащил кипу самого крутого парня НХЛ. – Ее лицо снова озаряет улыбка.

И когда она так лучезарно улыбается, я вспоминаю, почему когда-то влюбился в нее. Чувствую, как сердце принимается бешено стучать по ребрам и как потеют ладони, и буквально заставляю себя тотчас сорваться и уйти отсюда. Но это бесполезно, ведь меня завораживает один лишь взгляд этих глаз цвета ядовитого плюща.

– Хочешь, я взгляну на ногу? – тяжело сглотнув, хриплю.

Что с моим голосом, боже?

– Не волнуйся об этом. – Она машет рукой. – Последствия недавней травмы. Уже проходили это.

Киваю и понимаю, что мне нужно собрать волю в кулак и уйти. Пока не стало слишком поздно.

– Тогда ладно. Я пойду. Береги себя, – тараторю я, желая поскорее разорвать этот зрительный контакт и спрятаться от нее в лифте. И лишь когда двери лифта закрываются, я наконец-то позволяю себе с облегчением выдохнуть.

JUSTIN BIEBER – LONELY

После парочки болеутоляющих я наконец могу двигаться так, словно меня совершенно не беспокоит шейка бедра. Три операции на одну и ту же ногу всего за несколько лет дают о себе знать. И если после первых двух операций я была слишком горда, чтобы признать собственное поражение и то, что мне уже никогда не стать олимпийской чемпионкой, то после третьей все изменилось.

Решение покинуть сборную США по фигурному катанию, как и сам спорт в целом, далось мне непросто. С пятилетнего возраста я мечтала повторить успех Эбигейл Уильямс. Какое-то время я действительно подавала надежды, и мне пророчили великое будущее. Но мой организм отказывался принимать то количество нагрузок, которое было необходимо для победы.

Со своей упертостью я просто не могла остановиться вовремя. Мне всегда казалось, что я делаю недостаточно. И я повторяла программу снова, снова, снова и снова, пока в итоге не получала очередную травму, требующую хирургического вмешательства.

Восстановление после каждой операции отбирало у меня в первую очередь время. Время, которое я могла бы потратить на то, чтобы приблизиться к золоту на Олимпиаде. И в конце концов мое трудолюбие меня и сгубило.

Мне правда хотелось бы сказать, что я не жалею о своем выборе. Но когда ты всю свою жизнь отдал спорту, то без него ты словно просто существуешь, а вовсе не живешь.

На протяжении многих лет твоя жизнь была четко распланирована: тренировки, турниры, чемпионаты. Ты точно знал, где ты будешь через пять минут – на льду. Ты существовал в постоянном дне сурка, который казался тебе единственно верным способом, чтобы жить.

А когда этот день сурка вдруг закончился, ты просто не понял, что делать дальше.

Кажется, что раз у тебя появляется так много свободного времени, то перед тобой открываются любые двери. Что вот он, чистый белый лист, и теперь ты творец своей жизни. Вот только правда не такая радужная, ведь жизни после большого спорта не существует. Без коньков ты никто.

Я посредственно училась в школе, появляясь там не так часто, пропустила обучение в колледже, и у меня никогда не было хобби. Кроме фигурного катания, я ничего не умею.

Делаю глоток «Беллини», глядя на вечерний Нью-Йорк за окном прямо перед собой, и шумно выдыхаю.

Мама попросила меня переехать сюда под предлогом того, что «Ракетам» очень нужна помощь с организацией ежегодного благотворительного матча хоккейного клуба «Ракеты Нью-Йорка», да и других массовых мероприятий тоже. Учитывая контракты с крупнейшими брендами, известными спортсменами и влиятельными политиками, ивент-агентство мамы уже давно могло бы спокойно существовать вообще без ее участия, но она продолжает контролировать каждый проект. И этот не стал исключением.

Я благодарна ей за эту возможность, правда. Нельзя назвать должность в «Ракетах Нью-Йорка» работой мечты, но это отличный способ для меня сменить обстановку и попробовать себя в чем-то новом. Мне нужно попытаться действительно начать жить заново, узнать, каково это: есть чипсы и запивать их колой, танцевать пьяной в баре до утра, встречаться с мальчиками и вот так просто сидеть перед окном с бокалом вина.

Вот только проблема в том, что я понятия не имею, что должна делать, ведь никогда даже не задумывалась о том, что нужно для того, чтобы провести такое масштабное мероприятие, как хоккейный матч для двадцати пяти тысяч зрителей. И потому вот уже три недели маме снова и снова приходится мне помогать, а вовсе не мне ей, как она преподнесла все изначально.

Но у нее и без меня забот хватает, и меня расстраивает, что я для нее – еще одна обуза.

Как по заказу, на столике начинает вибрировать мой айфон, и я улыбаюсь, увидев на экране фотографию мамы. Принимаю видеозвонок, и моя улыбка становится еще шире, когда я вижу на ее лице косметическую маску в виде рожицы панды.

– Привет, гномик, – доносится радостный голос мамы.

– Привет, мам.

– Сегодня пятница, почему ты еще не танцуешь на барной стойке какого-нибудь ковбойского бара?