Но я ушел из «Орлов» уже пять лет как. И мне хочется верить, что за эти годы он не стал психопатом и действительно знает, что делает, а не просто угорает над нами, снова и снова доводя до изнеможения.

Когда после тренировки мы с командой заходим в раздевалку, хочется сдохнуть. Никто не произносит ни слова, ведь, клянусь, говорить просто нет сил.

Сажусь на скамейку и вливаю в себя пол-литра воды залпом. Не то чтобы это как-то поможет мне захотеть жить, но я хотя бы смогу сказать, что сделал все, что мог.

Какое-то время я сижу, глядя в одну точку перед собой, а затем все же принимаюсь снимать с себя тяжеленную кипу.

– Ну что, кэп, – обращается ко мне наш вратарь Льюис. – Как тебе наш новый тренер? Прости за тавтологию, но я уже могу называть тебя «выжившим», раз ты уже был у него в «Орлах» и выжил?

Пронзаю его гневным взглядом, поскольку у него какого-то хрена есть силы шутить, и, проигнорировав его, прохожу в душевую. На следующей тренировке нужно будет пробить по воротам раз так сто.

Всегда интересовал вопрос, кто в здравом уме вообще захочет быть вратарем? Вот, кстати, теперь вы понимаете, почему я сомневаюсь в адекватности Мэттью Дэвиса – он же вратарь. Вес нашей экипировки и так добавляет определенных трудностей и дополнительной выносливости на льду, что уж говорить о защите вратарей. Я вообще не понимаю, как они могут двигаться.

Отбрасываю бестолковые мысли, захожу в душевую и тут же встаю под напор холодной воды, мечтая, что она приведет меня в чувство. Все тело ноет, а мышцы ломит после слишком большой нагрузки, ведь утром у нас уже была тренировка в зале. И, кажется, мой организм не был готов к подобному.

Простояв в душе некоторое время, с шумным выдохом выхожу и обматываю полотенце вокруг бедер. Слышу, как по раздевалке проносятся голоса, и среди них различаю до боли знакомый. Зажмурившись, стискиваю зубы, матерясь при этом про себя.

Какого хрена она здесь забыла?

Оказавшись в раздевалке, вижу, с каким интересом команда разглядывает Лиззи. На ней нежно-розовые твидовые шорты, которые я бы назвал скорее трусами, укороченный топ с огромным декольте, из которого, как обычно, вываливаются ее огромные сиськи, вдобавок еще и натертые какими-то блестками, а на длинных загорелых ногах – босоножки на толстом каблуке. По ее плечам струятся локоны светлых волос, а в руках – сумочка с ее псиной.

Заметив меня, Лиззи широко улыбается. Ее губы сегодня алого цвета, и, когда она раскрывает их, у меня начинает вставать.

Ненавижу ее за то, что она так действует на меня. И ненавижу себя. Опять же за то, что она так действует на меня.

– Сладусик! – вдруг кричит Лиззи, обращаясь ко мне, и стояк как рукой снимает.

Сладусик?

– Ты, наверное, так устал на тренировке, забивая все эти шайбы. – Подойдя ко мне и положив ладонь на мой голый торс, она громко шепчет на ухо так, чтобы при этом все услышали: – Но ты ведь не прочь забить еще и мне, правда?

Лиззи отстраняется и начинает глупо хихикать, прикидываясь дурочкой, чего я искренне не понимаю. Невинно хлопая глазами, она проводит ноготками по моему прессу, наслаждаясь тем, как по нему проносятся мурашки, и широко улыбается.

Я уже говорил, что ненавижу то, что она меня возбуждает?

Кажется, в ближайшем будущем придется повторять это слишком часто.

Обычно во время сезона я ни с кем не трахаюсь. Я должен быть сосредоточен. Сезон начался меньше двух недель назад, и не то чтобы я уже умирал от воздержания. Так какого черта тогда у меня стоит?

– Куколка? – недоверчиво спрашивает появившийся из душевой Ноа.

– Ой, котик, привет. Ты получил мое сообщение? – Лиззи переводит на него взгляд, не убирая своей ладони от моего мокрого пресса.

– Что за сообщение? – хмурится Ноа, даже не пытаясь спрятать полотенцем свой член.

Придурок.

С широкой улыбкой Лиззи достает из сумочки телефон и что-то быстро печатает своими длинными ярко-розовыми ногтями, а затем восклицает:

– Готово, пупсик!

Ноа берет свой телефон, и меж его бровей появляется складка.

– Мы расстаемся?!

Его интонация меня смешит.

– Упс. Познакомься с моим новым парнем. А… – Она прикрывает рот ладонью и в очередной раз глупо смеется. – Вы же знакомы.

Пытаюсь взглядом передать ей вопрос «какого хрена ты делаешь», но мне прекрасно известен ответ. Лиззи определенно знает, что я хороший капитан и не закачу истерику в раздевалке. И в отличие от ее бывшего придурка я никогда не стану выяснять отношения на людях.

Сейчас я в безвыходном положении, ей это известно. И мне это известно. И от этого не легче. Но стоит мне увидеть в дверях тренера, мои губы расплываются в ехидной улыбке. Остается надеяться на то, что сейчас он вышвырнет ее из раздевалки.