Но главная проблема была не в печи. Главная проблема — дутьё… Для нормальной работы доменной печи нужен постоянный, мощный поток воздуха. Мехами вручную этого не добиться. Нужна была механизация. А единственным доступным мне источником энергии была вода.

— «Блять, — про себя выругался я, — ну почему я не в Поттериану попал? Трах-тебидох-тебидох и трансфигурировал себе то, что надо…»

Итак, водяное колесо. Сказать проще, чем сделать…

Я отложил уголь, потёр глаза. Колесо надо строить на реке, причём так, чтобы течение было достаточно сильным. Сура подходила, весной и летом она полноводная, течение приличное. Зимой, правда, замерзала, но было это решаемо, можно прорубь делать, поддерживать её.

Колесо должно вращаться и приводить в движение мехи. Большие мехи, с клапанами. Кулачковый механизм, вал от колеса с выступами, которые будут поднимать и опускать рычаги мехов. Это обеспечит ритмичную подачу воздуха.

Я снова взялся за уголь, начал рисовать третий чертёж. Водяное колесо, вал, кулачки, мехи… Линии ползли по бумаге, образуя сложную конструкцию.

Дерево на колесо. Много дерева. Дуб лучше всего, прочный и быстро не гниёт. Железные оси, скобы, крепления. Опять железо, блин. Но это разовые затраты. Потом окупится.

Мехи… Кожа. Много кожи, крепкой и эластичной.

— «Блин, как не вовремя Ванька Кожемякин уехал», — подумал я, немного взгрустнув от того, что с ним уехала и Марьяна.

Но отогнав от себя меланхоличные мысли вернулся к работе. Клапаны, деревянные или кожаные, на петлях. Надо, чтобы воздух шёл только в одну сторону, в печь.

Я отложил уголь, посмотрел на свои каракули. Схема была корявая, линии, дрожащие, уголь царапал бумагу неприятно, но суть была понятна.

А теперь — материалы.

Кирпич. Очень много кирпича. Обычный я мог делать сам, глина была рядом, формы сколотить несложно. Обжигать в той же печи, что и для строительства. Но огнеупорный… Чёрт, придётся экспериментировать. Шамот — это обожжённая глина, размолотая в порошок и смешанная с новой глиной. Пропорции придётся подбирать опытным путём.

— «Сколько же это займёт времени? А ещё татары по весне придут? Эх, вот бы обошлось и они не пришли ко мне…» — размечтался я и снова приступил к работе.

Известняк. Его использовали, как флюс: он связывал примеси в шлак, который потом сливали. Известняка вдоль Суры хватало, выходы были видны на берегу. Ломать, дробить, да загружать в печь.

Кокс. Вот тут засада. Кокс — это обожжённый уголь, очищенный от летучих веществ. Для его производства нужна коксовальная печь. Ещё одна печь! Но без кокса доменная печь не заработает, обычный древесный уголь не даст нужной температуры.

Ближайший угольный бассейн, который я знал, был где-то в землях Великой Перми. Но его добычу ещё не начали, а значит придётся покупать уголь… В Европе его уже добывали, правда, не массово.

Я потёр лицо руками. Задача разрасталась, как снежный ком. Одна печь тянула за собой другую, та — третью. Инфраструктура, блин.

ТАК, стоп! Может, на первых порах обойтись древесным углём? Качество будет хуже, выход меньше, но для начала сойдёт. А коксовальню построю потом, когда деньги появятся?

Руда. Болотная руда это бурый железняк, оксиды и гидроксиды железа. Содержание металла — процентов тридцать, в лучшем случае сорок. Но её много, и она фактически бесплатная. Добывать будут те же крестьяне — в межсезонье, когда поля отдыхают.

Я снова уткнулся в чертежи. Высота печи, диаметр, толщина стенок… Сколько кирпича нужно? Тысяч пять? Десять? Надо считать объём.

Я присвистнул. Это ж сколько глины перелопатить надо? Сколько дров на обжиг? Месяцы работы, даже если всех крестьян согнать.

Но зато потом… Потом у меня будет свой источник железа. Дешёвого железа. Я смогу производить столько, сколько нужно. Продавать излишки. Вооружать дружину. Делать инструменты. Это окупится. Обязательно окупится.

Я откинулся на спинку лавки, глядя на исчерканные листы бумаги. План намечался очень рискованный, но реальный.

Надо было с чего-то начинать. Весной, как только сойдёт снег, начну. Сначала место выбрать на Суре, где колесо ставить. Потом заготовка материалов: глина, камень, дерево. Летом — строительство печи и колеса.

Я сложил листы, убрал их в ящик стола. Решив пока никому об этом ничего не говорить. Надо было ещё всё хорошенько обдумать, просчитать, проверить. А также всё организовать так, чтобы как можно дольше об этом никто не узнал.

Из доверенных людей у меня были Григорий, Семен и Лёва. Это очень мало! Также я понимал, что даже эти трое исповедуются Варлааму, а значит придётся договариваться и с ним.

Этот особист в рясе был не прост, совсем не прост. И он легко докопается до истины, стоит ему только слегка надавить. Скажет, что грех от батюшки утаивать что-то. Ведь он, Варлаам, молится за спасение всех душ. И местный люд начнёт каяться во всём, лишь бы получить прощение. Видел, знаем, проходили.