Стоя на коленях, Полковский заново упаковывал Верины чемоданы, крепко, по-мужски, перевязывая их. Иринка откуда-то выволакивала то поломанную куклу, то старый Верин ридикюль и, шмыгая носом, говорила:

— Папа, не забудь это.

Штанишки у нее сползали и высовывались из-под платья. Она выглядела страшно озабоченной и шныряла по всем комнатам. Витя плакал: отец не захотел уложить в чемодан его банки и коробки со стрекозами и пауками.

— Не плачь, родной, — грустно говорила Вера. — С ними и здесь ничего не случится.

— Да, их разбомбят, — всхлипывал Витя.

Вера сжалилась и отдала сыну для учебников и «зверинца» свой маленький чемодан.

Когда дети занялись упаковкой, Вера стала складывать белье и попросила Полковского продолжать рассказ о рейсе. Стянув ремнями чемодан, Полковский сел на него и, опустив голову, тихо продолжал:

— Птаха не вернулся… и уже не вернется.

— Как!? — прошептала Вера, и лицо ее испуганно вытянулось. — И он?

Полковский взглянул на жену, грустно покачал головой, потом сказал:

— Ты не говори Лоре. Раньше надо будет подготовить ее.

Вера спрятала лицо в стопку белья, и плечи ее затряслись.

— Не надо, не надо, Вера, родная моя, — гладил ее Полковский по голове и плечам. — Я сам скажу ей.

Вытерев глаза, Вера тоскливо произнесла:

— Уже некому говорить, некого готовить… А какая это была девушка!.. За это время я полюбила ее как сестру… Она каждую ночь приходила, помогала… С детьми все говорила… Юра придет… Юра придет… Андрей Сергеевич приведет «Евпаторию»… Успокаивала… Иногда вместе плакали. Зачем она пошла домой?.. Бомба попала в убежище…

Вера зарыдала и, чтобы заглушить рыдания, зарылась лицом в белье.

Полковский приложил кулак ко лбу и закрыл глаза. Он долго так сидел и молчал, потом резко поднялся и стал укладывать вещи во второй чемодан.

Едва он покончил с этой работой, как в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату вошла тетя Соня — курьер пароходства и, передав записку от Мезенцева, сказала, что машина ждет внизу.

Полковский прочел записку, надел пиджак и, сказав жене, что сейчас же вернется, пошел к двери.

— Подожди, — сказала Вера, пошла в спальню и вернулась с плащем: — Надень.

— Ну, что ты, — запротестовал Андрей. — И так жарко! Я сейчас вернусь.

— Надень, прошу тебя, Андрюша, — умоляла Вера. — Мало ли что может быть.

Полковский пожал плечами, и, чтобы не огорчать Веру, положил плащ на руку и вышел вслед за тетей Соней.

Вера остановилась за дверью, прислушиваясь к удаляющимся энергичным шагам мужа. Ей стало тоскливо, она задумалась, сжала пальцами виски.

Из другой комнаты донесся голос Иринки:

— Мама, Витя развязывает!

Вера очнулась, провела рукой по волосам и прошептала: «Что ж, все в порядке вещей». Она думала о вызове мужа; и что-то в душе подсказывало ей, что больше она уже не увидит его в этом доме.

— Папа не скоро придет, — сказал она, вернувшись к детям. — Будем сами связывать.

И, став на колени, как раньше стоял Андрей, она обвязала веревкой третий чемодан.

Как только Полковский вошел в приемную, секретарь Мезенцева сказала:

— Идите скорей, вас ждут.

Рядом с Мезенцевым, лицом к двери, сидел высокий худощавый блондин в чине капитана первого ранга.

— Почему так долго? — нетерпеливо спросил Мезенцев и добавил: — Знакомьтесь.

Капитан первого ранга встал, бесшумно ступил по ковру и сказал, протянув руку:

— Блинов.

Мезенцев объяснил, что Блинов представитель штаба Черноморского флота, и сразу же перешел к делу.

— Завтра вечером надо увести из Одессы плавучий док. За сутки должны успеть подготовиться, — говорил он.

Полковский удивился: в обычных условиях на подготовку дока для перехода через море уходило две недели. Он задумался, но ничего не ответил.

С минуту все молчали.

Блинов, боясь отрицательного ответа, мягко сказал:

— Учтите: позже не вывести.

— Попробую, — неуверенно ответил Полковский.

Мезенцев и Блинов облегченно вздохнули и заговорили о завтрашнем переводе дока как о решенном деле. Блинов объяснил обстановку в море, меры предосторожности и выразил желание осмотреть док сейчас же, вместе с Полковским.