Шрифт:
Пожарные прибыли через семь минут. Еще через пятнадцать пожар был ликвидирован.
Очаг возгорания обнаружился, как и ожидалось, в КПЗ.
Эксперт кинул коктейль Молотова через решетку. Изготовление горючей смеси для него не проблема. Все реактивы под рукой.
Еще через пятнадцать минут приехали спецмоновцы и забрали трупы своих, убитых на "Александре".
– У вас бардак в управлении, – нагло заявил явившийся сержант. – Даже трупы сохранить не в состоянии. Что мне докладывать полковнику?
Генерал послал его подальше, генерал сержанту не товарищ. Еще через пятнадцать минут позвонил Стиплер:
– А вы меня не послушали! – уличил он. – Вы специально их выпустили!
– Завтра с утра я лично во главе "Ужаса ГАИ" приеду к вам в гости, только вы не обрадуетесь.
– Руки у вас коротки. С сегодняшнего дня я буду жить в медцентре, взятом под охрану спецмоном. У нас карантин. Есть еда, сауна и женщины без ограничения. Все в соблазнительных белых халатиках. Это так возбуждает.
– Меня нет.
– Потому что вы старый. Но это исправимо. Хотите, мы вам головку от годовалого бычка пришьем?
– Себе ее пришей. На лоб.
26.
Костя Зубов катался по полу своей квартиры, схватившись за ушибленную (ему казалось, за оторванную) голень. Рядом валялся разделочный молоток. Над всем над этим возвышался Прыг-скок, с завидным интересом наблюдающий происходящий процесс.
– Ты хотел меня убить? Почему? – спросил он.
– Ненавижу тебя! – выкрикнул Костя, но с опаской, готовый заползти в угол при малейшей угрозе со стороны Прыг-скока.
– Почему? – искренне не понимал тот. – Я столько сделал для тебя. Я тебя спас от неминуемой смерти. На тебя ссали и били и точно бы убили, если бы не я. Я сам столько раз мог тебя убить, но не убил.
– Спасибо, – саркастически поблагодарил Костя.
– Это на самом деле значит многое.
– Что ты сделал с моей женой сволочь?
– Эту потаскуху драли все кому не лень, ты должен быть мне благодарен, что она изменилась. Мы ведь с тобой друзья? Тебе что для друга жалко того, что все и так берут. Кстати, твой дядя признался, что сам сунул ей пару раз, при чем знаешь, у него такая смешная манера. Он голову ей засовывал под стол и зажимал дверцей, оставляя наружи только задницу, которую и драл безбожно.
– Ты все врешь! И ты мне не друг!
Прыг-скок недоуменно поднял одну бровь:
– А у тебя разве когда-нибудь были друзья? Исключая конечно Петьку Листунова.
У Кости вспыхнуло лицо, и он от стыда отвел глаза.
– Откуда ты знаешь про Листунова?
– Листунов – дристунов! – идиотски напел Прыг-скок.
– Прекрати! – не выдержал Костя, с удивлением обнаружив на лице слезы.
– А что ты так расстроился? – делано удивился Прыг-скок. – Он тебе сунул то всего раз. Приятно было?
– Ничего он мне не сунул! Я не пидарас!
– Один раз не пидорас! – Прыг-скок опустился на корточки, заботливо подтер слезы, шерсть на руках была как наждак. – Эх, Костя, я тебя совсем не понимаю. Ты же всегда жил в свое удовольствие. Тебе понравилось трахаться с мужиком?
– Я не трахался!
– А ведь всегда хотел. Помнишь, как ты подглядывал за голым соседом в ванне?
– Не было этого!
– Мне то зачем врешь? – даже обиделся Прыг-скок. – Знаешь ведь, что было.
Костя посмотрел ему прямо в глаза.
– Кто ты такой? Откуда ты все знаешь? Зачем ты мне все это говоришь? Хочешь окончательно поломать меня? Я и так делаю все, что ты захочешь. Хочешь мою жену?
Пожалуйста. Дядю предать? Нет вопросов. Что тебе еще надо?
Прыг-скок глянул ему в глаза. У самого него глаз не было, только бездонные черные космические ямы.
– А ты не понял?
Общению помешал звонок рано вернувшейся Инны.
Когда ложились спать, Костя демонстративно взял свое одеяло и пошел в зал, но был остановлен Прыг-скоком.
– Ты куда?
– Не буду вам мешать.
– А если ты сбежишь? К тому же ты нам не мешаешь! Правда, женщина?
Инна не возражала. Свиньи, подумал Костя. Он чувствовал нездоровый огонь в голове. Как бы чего не перегорело, подумал он, и сам испугался своей мысли.
На Костю летели брызги тяжелого пота и горячего семени, осыпалась шерсть, напоминающую сосновую хвою. Он безучастно перенес все. Дернулся лишь один раз, когда Прыг-скок оставил в покое бьющуюся в судорогах оргазма Инну и вдруг подлез к нему, жаркий, с мокрой шерстью. Костя почувствовал, как сильные ловкие руки скатывают с него трусы, как кабан пристраивается сзади, как под все усиливающимся напором раздвигаются ягодицы, и уткнул лицо в подушку. А Прыг-скок сказал ему и только ему глубоко в ухо, в самый мозг.