Физиономия Антонио, по мере того как он читал, всё больше прояснялась, пока не приобрела своего обычного весёлого выражения. На какое-то мгновенье он перестал казаться мужчиной с суровым лицом и пристальным взглядом и снова стал мальчишкой.

Потом он опять помрачнел, презрительно пожал плечами и сунул письмо в карман.

У Карчофо упало сердце. Значит, ничто уже не поможет: Антонио погиб.

Гвидо не надоели ни Джанджи, ни Том. Ему всегда хотелось видеть того и другого, возможно потому, что он боялся их потерять.

В воскресенье, после обеда, Гвидо разрешили отправиться вместе с Джанджи в ресторан «Рисорджименто». Мальчику никогда ещё не было так весело. Вернувшись домой, он заявил:

Завтра я хочу пойти в цирк!

Камердинер синьора Валли сразу же помчался покупать билеты в первом ряду для Гвидо, Джанджи, Энн и Тома. Да, да, у Тома тоже было своё место, за которое пришлось уплатить полную стоимость, без каких-нибудь скидок, - ведь он не ребёнок.

– Что такое цирк?- с любопытством спросил Джанджи.

– Цирк - это огромный полотняный купол. Под ним находятся хищные звери, укротитель, танцующие лошадки и клоуны, которые смешат людей, - объяснял Гвидо.
– Увидишь, тебе очень понравится!

Джанджи сгорал от любопытства в ожидании представления. Ночью ему приснилось, что он находится в каком-то странном месте: оно напоминало танцевальный зал ресторана «Рисорджименто», только было гораздо больше. Том, огромный, как лошадь, танцевал под звуки марзану, на котором играла Энн. Джанджи, Гвидо и Мантеллина сидели вместе и аплодировали. Джанджи был страшно счастлив, но вдруг он заметил, что Мантеллина куда-то исчез. Быть может, его не было уже давно? И тогда ему во сне стало очень грустно, а рядом Гвидо покатывался от смеху, глядя на выкрутасы Тома. Джанджи разозлился и решил: в исчезновении Мантеллины виноват Гвидо.

Джанджи проснулся с мокрыми от слёз глазами и принялся звать Тури. Ребёнок во что бы то ни стало хотел вернуться домой, хотел удрать немедленно из этого особняка, где жилось слишком хорошо, но где рядом с ним не было ни Тури, ни Мантеллины, и только обещанием пойти в цирк малыша удалось удержать.

Цирк действительно представлял собой огромный полотняный купол, возвышающийся над круглой площадкой, посыпанной песком, вокруг которой рядами стояли стулья для публики.

Внезапно над манежем зажглось множество огней, в то время как публика осталась в полутьме. Потом раздался голос:

– Уважаемые дамы и господа! Мы рады приветствовать вас в нашем цирке! Первым номером программы вы увидите выступление знаменитого Ганса Франца с дюжиной белых коней. Итак, перед вами Ганс Франц!

Заиграла шумная музыка. В глубине манежа, там, где находилась большая квадратная дверь, занавес распахнулся и появился надутый, как индюк, синьор со светлыми волосами, с бичом в руке и в куртке, обшитой золотым галуном.

Дети захлопали в ладоши, и тогда выбежала дюжина белых коней с красиво расчёсанными гривами и золотыми уздечками. Ганс Франц щёлкнул бичом - и лошади в такт музыке пустились рысью вокруг манежа. Лошади танцевали и кланялись, а под конец все вместе встали на задние ноги; одним словом, номер прошёл прекрасно.

Но, может быть, лошади так хорошо выступали из страха перед бичом?

Вслед за ними на манеже появилась семья «Чикаго»: отец и несколько сыновей. Они разбежались в разные стороны и начали быстро подбрасывать и ловить шары и бутылки. Потом сыновья взобрались на плечи отца и образовали пирамиду, а когда отец сказал «оп-ля!», спрыгнули вниз, не сломав себе ног, и все им долго аплодировали.

На манеж вышел слон на спине у него сидела девушка в красном платье. За ним появились ещё шесть слонов, и синьор в чалме и шёлковых шароварах показал, как послушны эти толстокожие животные и как они умеют шагать в такт друг за другом, ухватившись хоботом за хвост идущего впереди.

Артисты в белых костюмах взлетали на трапеции высоко-высоко, под самый купол цирка; они казались лёгкими, как пёрышко, хотя на самом деле были обыкновенными людьми.

Джанджи смотрел восторженными глазами, словно зачарованный. Ещё бы! Ослепительно светили прожекторы, повсюду сверкали яркие краски, золотистая пыль кружилась в воздухе, в голову ударял странный, ни с чем не сравнимый запах, а дети вокруг смеялись и громко аплодировали. Джанджи никак не мог понять: правда ли то, что сейчас происходит на манеже, или он это видит во сне.

Весёлая музыка возвестила выход клоунов. Гвидо от радости заёрзал на стуле, принялся хохотать и тоже изо всех сил хлопать в ладоши.

Клоунов было пятеро. Первый клоун, высокий и худой, вышел на манеж в громадных башмаках; на одном из них, скорчившись, сидел маленький клоун и играл на губной гармонике. Другие два клоуна были в белых остроконечных колпаках и в непомерно широких штанах, разрисованных квадратами. Пятый клоун лежал в коляске для кукол и изображал грудного ребёнка.