— Да зачем? — в один голос закричали жены.

— Я же свидетель, — не без гордости ответила я и тут же свою мысль пояснила, не рассчитывая на их сообразительность. — Все слишком запутано. По моим предположениям, каждая из вас может быть убийцей.

— И даже я? — наивно изумилась Изабелла, складывая губки гузкой и показывая какая она лапочка.

— Ты особенно, — разочаровала я её. — Отличилась. Сначала предложила всем закатать труп Фрысика в ковёр и закопать на его же даче, после чего разделить имущество. Кстати, ход очень хитрый и умный. Пойди они все на это, тут же из свидетелей превратились бы в соучастников.

Все ахнули, а я продолжила:

— Удивляюсь, почему ты передумала. Видимо, посоветовалась с кем-то по телефону, и было решено, что соучастники не слишком надёжны, и будет верней если труп исчезнет вообще, как вроде его и не было. А потом ты замыла пятна крови.

Жены шарахнулись от Изабеллы и беспомощно посмотрели на меня.

— Но это не все, — сказала я. — Есть и другие варианты. Татьяна например. Она больше всех уцепилась за мысль закатать в ковёр Фрысика. И больше всех боялась милиции. А, зная язык Изабеллы, ей всего лишь надо было подождать, пока та ляпнет эту глупость про закатывание Фрысика в ковёр. Что касается пятен, тут Изабелла просто её опередила.

Все с ужасом уставились на Татьяну.

— Не все понятно и с Полиной, — продолжила я. — Она подозрительно долго относила нож, который мы отняли у Зинаиды. За это время нож можно было спрятать у стен Кремля. Думаю, именно тогда Полина помогала сообщникам избавляться от трупа.

Теперь взоры жён обратились к Полине. Бедняжка задрожала и покраснела. Она тут же вывернула свои кармана, приговаривая: «Вот! Вот!»

На стол легли драгоценности покойной матушки Фрола Прокофьевича.

— Он все равно обещал подарить их мне, — стыдливо мямлила Полина.

Жены обомлели от такой беспрецедентной наглости. Они даже нужных слов не нашли. Пользуясь этим, я продолжила.

— Есть вопросы и к Зинаиде. Её поведение мне вообще кажется самым странным. Что это она все хватается за нож? Это же противно её логике.

Все дружно уставились на Зинаиду.

— А правда, — воскликнула Изабелла. — Что это ты вдруг взяла моду хвататься за нож? Раньше у тебя такой моды не было.

— Думаю, это отвлекающий манёвр, — просветила всех я. — Чтобы Зинку никто не заподозрил. Это классика. Следуя логике, тот, кто намерен воспользоваться ножом, прилюдно за этот нож хвататься не стал бы, чтобы не привлекать к себе внимание. Именно поэтому тот, кто схватился за этот нож, автоматически выбывает из числа подозреваемых.

— И это все, что у тебя есть против меня? — нахально спросила Зинаида.

— Нет, не все, — ответила я, не собираясь раскрывать свои карты. — Пока сюда не приедет милиция, я больше и слова не скажу. Я не хочу подвергать свою жизнь опасности. Кто бы ни был из вас убийца, он больше всех боится меня, потому что я единственная вне подозрений, следовательно независима и управлять мною невозможно. Значит меня нужно убить. Просто удивительно, как ещё не прирезали меня под шумок. Но больше рисковать своей жизнью я не хочу. Чем я опасна преступнику?

— Чем? — это жены, они опять ничего не поняли.

— Да тем, что я могу заявить в милицию. Вы не можете, вы все боитесь, а я не боюсь и потому могу. Так я лучше сразу сделаю это и буду спокойно жить. Милиция, конечно же, никого не найдёт или посадит невиновного, но мне уже на это плевать. Вы все хороши, и нары давно по вам плачут. Главное, что я смогу жить без страха.

— А Тамарка! — внезапно завопила Татьяна. — Почему ты ничего не сказала про Тамарку?!

— Тамарка погрязла в грехах по уши, — заявила я, — но здесь она вне подозрений.

— Спасибо! Ты настоящий друг! — обрадовалась Тамарка, звучно целуя меня в «фарш».

Я взвыла от боли.

— Это тебе за доску, — добавила она.

Все остались довольны.

И тут Зинаида вдруг явила свою логику.

— А почему это обязательно надо думать, что убийца среди нас? — спросила она. — Имей мы такую способность, зачем было бы разводиться с Фролом, когда достаточно просто убивать всех его любовниц.

— Что ты хочешь сказать? — удивились жены. — Не юли. Говори прямо.

— Хочу сказать, что раз подозрения распределились между нами с такой равномерностью, то в них уже нет и смысла. Это то же, что ничего. Следовательно надо искать новую версию. И такая у меня есть.

— Срочно говори! — закричал жены.

Зинаида сделала жест, мол потерпите секунду, и буквой зю изогнулась над конфоркой. Жены с непередаваемым любопытством уставились на её тощий зад, не имея к этому заду ни малейшего интереса. Их любопытство, конечно же, было адресовано самой Зинаиде, а никак не её заду, но поскольку Зинаида исчезла из поля зрения…