– Ты как, – спросил я, присаживаясь рядом с девушкой на корточки, – идти можешь?

– Могу… кажется.

Я помог ей подняться и оглянулся. Вроде никого. Но о безопасности уже говорить не приходится.

– Ты где живешь?

– Здесь недалеко. Вы… вы меня проводите? – Голос у нее приятный, но с резкими, диссонирующими нотками. Сама не сказать что высокая – метр шестьдесят пять, не больше. Вызывающе короткая юбка, разодранная на груди блузка. Лицо как следует разглядеть не могу – темно, но фигурка и ноги, кажется, весьма и весьма хороши.

– Провожу, куда я денусь. Тем более что мне, в общем-то, все равно куда идти.

– Как это? – заинтересовалась она. – На бездома вы не похожи.

Так, вот и первое новое слово в этой интересной альтернативке. Бездом. Бездомный, значит. Бомж, по-нашему. Впрочем, не мешает проверить – может быть, я плохо расслышал или не понял.

– Не похож на бездома… – повторил я задумчиво. – Почему? Пахну не так?

– Запах и одежда – само собой, – сказала она. – Но главное не это. Бездом, даже если у него в кармане пистолет, никогда бы не вмешался. А вы вмешались.

– Не стоит преувеличивать мои заслуги, – сказал я, стараясь придерживаться классической лексики (первое правило в чужой альтернативке). – Деваться мне в любом случае было некуда, они на меня с ножом шли. И кастетом.

– Глупости, – фыркнула она. – Убежали бы, и конец трудностям. Вы бы убежали, а я осталась. Жуть, – она вздрогнула и непроизвольно обхватила себя руками. Впрочем, было довольно прохладно, а блузка-то на ней разодрана…

– Погоди-ка, – я остановился, расстегнул сумку, достал оттуда легкую запасную ветровку и протянул ей. – Накинь, холодно.

– Спасибо.

Ветровка была ей велика, и в облике девушки сразу появилось что-то трогательное и домашнее.

– А вас как зовут?

– Мартин. А тебя?

Она рассмеялась:

– Вы серьезно?! Не может быть. А я – Марта!

– Мартин и Марта, – хмыкнул я. – Надо же, какое совпадение. Вот и не верь после этого в судьбу.

– А вы не верите в судьбу? Я очень верю.

Тебе и положено верить в судьбу, подумал я. В силу профессии. Многие проститутки верят в судьбу. Что рано или поздно все равно в их жизни появится благородный и небедный мужчина, который возьмет за руку и уведет из этой жизни в другую. Чистую, интересную и красивую.

Но ничего этого я, разумеется, говорить не стал, а лишь заметил:

– Я в бога верю. По-моему, этого вполне достаточно.

– Тоже неплохо! – сказала она, неожиданно развеселившись. – Думаешь, тебя… вас мне бог послал?

– Можно на «ты», – разрешил я. – Хотя еще не известно, кому кого он послал.

– Это ты к тому, что тебе идти некуда? – догадалась она. – Так не переживай. У меня переночуешь. А новый день сам подскажет, что делать.

– Спасибо, – кивнул я. – Не откажусь. Но и не обременю, не беспокойся.

– А я и не беспокоюсь. Отбеспокоилась уже на сегодня.

Тем временем тропинка кончилась, и мы вышли к жилым домам. На первый взгляд они мало отличались от тех, что стояли на этом же месте в моей реальности. Такие же бетонные панели, кирпич и стекло. Впрочем, ночью особо не разобрать. Да и незачем. Завтра будем разбираться. Если будет желание и возможность. Потому что, как всегда, не в домах дело, а в людях, которые эти дома населяют. Эти дома, этот город, эту страну и этот мир.

Марта жила на двенадцатом этаже в двадцатиэтажной «свечке», отдельно стоящей в глубине квартала. Стандартная однокомнатная квартира. Судя по всему, не ее.

– Снимаешь? – поинтересовался я, оглядываясь в прихожей.

– Конечно, – подтвердила она. – На свою заработать трудно. Особенно в наше время.

Я чуть было не ляпнул, что, мол, работать вообще трудно, но вовремя удержал язык за зубами. Только морализаторства мне здесь и не хватало.

– Разувайся, раздевайся, не стесняйся. – Марта скинула туфли. – Есть хочешь?

– Нет, спасибо, не голоден.

– А выпить?

– Хм…

– Ясно. Значит, не откажешься. Иди на кухню, я скоро.

Что-то в ней было. Или это просто инстинкты срабатывают пополам с застарелыми комплексами? Оказать весомую услугу красивой, молодой и – чего греха таить! – весьма доступной женщине всегда приятнее, нежели какой-нибудь обрюзгшей домохозяйке в летах. А почему, собственно? Или мы не христиане? Впрочем, ясно, почему. В первом случае возникает подсознательная надежда на то, что последует определенного рода благодарность. Во втором же варианте хочется довольствоваться обычным «спасибо» и поскорее распрощаться. У меня вариант первый – вот я и пытаюсь еще и разглядеть в Марте что-то особенное под привлекательной внешностью. Оригинальный природный ум. Или на худой конец добрую женскую душу. Потому как просто изящная фигурка, симпатичная мордашка и красивые ножки – это для нас, людей образованных и поживших, слишком обыденно и даже пошло…