У Ирки накопилось много вопросов, чудовищно важных и не терпящих отлагательства. Валькирий, к которым она могла обратиться, было три — Бэтла, Фулона и Гелата. Фулоны Ирка немного побаивалась. Бэтла была известная болтушка. В результате Ирка выбрала Гелату.

Тратить время на дорогу Ирка с Антигоном не стали и телепортировали сразу в квартиру. Дом Гелаты в подмосковном Королеве Ирка запомнила с прошлого раза.

Оруженосец Гелаты сидел за столом на кухне. Появление Ирки и Антигона ничуть его не удивило.

— О, привет! Сразу предупреждаю: на подоконник не садиться! Он оторван. Вчера на него уже уселась одна такая, — словоохотливо сообщил он.

Почти сразу путем расспросов выяснилось, что «одна такая» — это Таамаг.

В тесной кухне оруженосец был не один. Под отрывным календарем на стульчике паиньками жались два пленных комиссионера — тощенькие, большеухие, с умными, часто моргающими глазками. Насколько можно было судить по выдвинутому козырю и прикрывавшей его колоде, оруженосец собирался резаться с ними в подкидного дурака.

— А где Гелата? — спросила Ирка.

— Ее нет, но вот-вот будет, — заявил оруженосец, лихо щелкая по носу ближайшего комиссионера.

Тот укоризненно замигал.

— Га! Видала этих? Десять раз подряд продули! Сейчас одиннадцатый сыграем — и одиннадцатый продуют. Все носы им колодой отбил! Ничего в картах не соображают! — похвастался оруженосец.

— А ты поставь свой эйдос на кон, авось сообразят! — ехидно посоветовал Антигон.

— Эйдос?! Да не, брехня! Что они там могут сообразить? — со странной задумчивостью протянул оруженосец и, привстав, подозрительно уставился на комиссионеров. Те замахали руками и разом залопотали, некстати пытаясь поклясться мамой.

— А ведь предлагали, собаки такие, на эйдос сыграть! Сами же и раздали! А ну в глаза смотреть, жуки навозные! В глаза, я сказал! — внезапно что-то вспомнив, прорычал оруженосец.

Комиссионеры задрожали и стали клясться мамой вчетверо энергичнее.

Антигон молча перевернул их карты. У комиссионеров оказались сплошь козыри, а у оруженосца Гелаты один мусор.

Разоблаченные комиссионеры затряслись, ткнули друг в друга пальцами, пытаясь перевести стрелки, и, поняв, что выдали сами себя, нырнули под стол. Разгневанный оруженосец, пылая праведным гневом, полез за ними. Со стола, покрывая поле боя, снежными хлопьями посыпались карты.

В коридоре щелкнул язычок замка. Ирка и Антигон вышли встретить Гелату. Валькирия воскрешающего копья стояла у дверей. В правой руке у нее была сумка с продуктами. На левой от запястья до локтя надето штук семь или восемь собачьих ошейников.

— А зачем ошейники? — спросила Ирка, от удивления забывая поздороваться.

Ошейники были совсем новыми. На некоторых еще болтались ценники.

— Бездомные собаки! — коротко ответила Гелата.

— Что бездомные собаки?

— Разве непонятно? Если надеть ошейник на бездомную собаку, ее бьют чуть меньше и относятся к ней чуть лучше, — назидательно произнесла валькирия воскрешающего копья.

— Почему?

— Проверено опытом. Считают, что она потерявшаяся… Опять же у собаки с ошейником больше шансов завести новую семью. Оставят вначале временно, якобы пока хозяин не найдется, а потом привыкнут и могут оставить насовсем, — пояснила Гелата, выверенным движением забрасывая ошейники на вешалку.

— Может, мне тоже взять бездомную собаку? — ощущая укол совести, спросила Ирка.

Антигон гневно запыхтел. Он примерно догадывался, кому придется ухаживать за собакой, если она появится.

— Дело твое. К сожалению, лично я собаку взять не могу. У меня уже есть домашнее животное. — Гелата уставилась на дверь кухни, где жеребцом ржал ее оруженосец.

— Где мои тапки, рыжее чудовище? — крикнула она.

— Понятия не имею! Сама ищи! — отвечал оруженосец.

Гелата покраснела.

— Ты с кем разговариваешь? — вспылила она.

— Че сразу орать-то? Не брал я твои тапки! Спроси у комиссионеров! — снижая обороты, примирительно посоветовали с кухни. — Если они ответят. Гы!

— Есть теперь на кого валить! Нормальные люди собак и детей заводят, а я комиссионеров и дурака этого! — проворчала Гелата, не глядя на Ирку.

Недовольство, как определила Ирка, было ситуативное, плавно переходящее в горделивое чувство собственности. Хоть и рыжий, и хамит, и мама в детстве шампусиков с дезодорантами не покупала, но зато мой собственный!

— Ах да! Вчера вечером тебе плохо не было? — вдруг вспомнив о чем-то, озабоченно спросила Гелата. — Ничего особенного не почувствовала? Где-то часа в четыре или около того?