Чи: Опасно неразумного, разведчик.

Я: Да, сэр.

Чи: И какое наказание Лига Наций назначает за то, что такому опасному неразумному существу позволяют выйти в космическое пространство?

Ярун: Немедленная казнь всех, принимавших в этом участие.

Чи: Вы когда-нибудь слышали о людях, сумевших обмануть Лигу? О тайно провезенных в космос убийцах, опасных животных или смертоносном оружии?

Я: Нет.

Чи: И не услышите. Черт меня возьми, если я знаю, как они делают это, – но, по моему мнению, Лига целиком и полностью гарантирует, что в космосе ничего подобного не появится, – закон вселенной, столь же безоговорочно действующий, как закон энтропии. Тем не менее я здесь, не так ли?

Я: Конечно.

Чи: Значит, я никогда не посылал людей туда, где, по моему мнению, их ждет смерть. Что и требовалось доказать.

(Пауза)

Ярун: Может, это скорее объясняет, почему Высший совет никогда не покидает Новую Землю?

Чи: Не советую ставить на это свою задницу, сынок. Просто им это слабо, вот и все.

Камбуз был ярко освещен. Войдя туда из полутемных коридоров, мы замигали, словно только что проснувшиеся совы.

За столом рядом с дверью расположились два лейтенанта, обе женщины; одна в темно-голубой форме корпуса связи, другая – в белой, корпуса жизнеобеспечения. Та, что в голубом, смеялась над чем-то, когда мы вошли; она сидела спиной к нам. Другая женщина с улыбкой на лице подняла взгляд, увидела адмирала, нервно вскочила и вытянулась по стойке «смирно». Первая обернулась и тоже последовала примеру подруги.

– Вольно, – приказал Чи. – Чертовски вольно! Это выше моего понимания, зачем флоту нужно, чтобы люди изображали попрыгунчиков каждый раз, когда в комнату входит офицер. Это, знаете ли, настораживает. Могу назвать пять дальних миров, где решат, что ты вот-вот выхватишь пистолет.

– Херрек, Голдинг, Ниневех, Бискейн… – забормотал себе под нос Ярун.

– И Сите, – добавила я, когда стало ясно, что он в затруднении.

– Проклятые разведчики, – пожаловался Чи лейтенантам. – Головы у них набиты всякой ерундой. – Он уставился на женщину, которая смеялась. – Что ты думаешь о проклятых разведчиках, лейтенант?

– Не знаю, сэр. – Она рискнула бросить непонимающий взгляд на его розовато-лиловые штаны.

– Конечно, знаешь. Ты просто слишком лицемерна, чтобы сказать. – Он резко повернулся ко второй женщине: – А что ты думаешь о лицемерных лейтенантах? Не спеши. Что бы ты ни ответила, кого-нибудь обязательно заденешь.

Женщина сделала глубокий вдох.

– Не думаю, что это честный вопрос, сэр.

Чи восхищенно хлопнул в ладоши:

– Чертовски верно, лейтенант. Я сделал глупость, и уже не в первый раз. Не могу понять, почему люди терпят это. Как тебя звать?

– Берта Дирен, сэр.

– Берта Дирен Сэр, у тебя есть задатки человеческого существа. Если тебе когда-нибудь предложат командовать кораблем, соглашайся. А теперь выметайтесь отсюда, вы обе! Сейчас здесь запахнет смертью.

Лейтенанты торопливо отсалютовали и рванули к двери. Берта Дирен покраснела, как рак. Мы с Яруном расступились, пропуская их.

– Сэр, почему вы так ведете себя с людьми? – спросил Ярун, когда лейтенанты вышли.

Чи улыбнулся.

– Ну, допустим, потому, что я пытаюсь разрушить их стереотипы, демонстрируя нешаблонное поведение… Или, допустим, потому, что мне просто нравится морочить людям головы… Думай, что хочешь. Я так веду себя, и все.

Он с усмешкой смотрел на Яруна, тот ответил ему задумчивым взглядом.

– Горячий шоколад готовят вон там, – вмешалась я.

Ломтики грибов плавали на поверхности горячего шоколада, словно обломки кораблекрушения в океане. Я пила осторожно, стараясь, чтобы грибы не попадали в рот. Проклятые кусочки упорно тыкались в губы, точно желая быть проглоченными.

Никто из тех, кто служит в глубоком космосе, не может долго избегать грибов. На каждом корабле, станции и аванпосте они растут в огромных количествах, растут быстро и энергично в условиях, в которых растения на основе фотосинтеза погибли бы: необычные гравитационные эффекты, искусственная атмосфера, отсутствие необходимых веществ. По контрасту с синтезированной пищей, составляющей основу нашей диеты, грибы выступают в роли «свежего угощения». Флот рассчитывает, что мы будем плакать от счастья.

Я не люблю грибы. Нельзя сказать, что я их ненавижу. Давно прошли те времена, когда меня выворачивало наизнанку при одном виде такого блюда (что-то, фаршированное грибами, грибы au gratin [1] , вареные грибы с жирным сливочным соусом). Теперь я достигла находящегося на большой высоте плато безразличия к этим мерзким серым комочкам. Однако во время высадок я получала истинное удовольствие, срезая грибы всякий раз, когда требовалось собрать биологические образцы.