Шрифт:
Жорик тут же выкатил анекдотов посмешнее и с этого дня стал сидеть в соседнем кабинете. И ездил уже не на машине сопровождения, а прямо с самим губернатором. Тот самолично приказал охранникам:
— Чтобы всегда был рядом. Мне без него никак…
Смотрел теперь Жорик на мир из окна машины, какой больше ни у кого в городе не было. Ни у Паленого, ни, конечно же, у Барана. Редко теперь видел Жорик своего первого «наставника». При встречах только бросал коротко:
— Привет, Баран…
— Здравствуйте, Георгий Павлович, — отвечал тот.
И весь светился Жорик. И шептал жене:
— Подожди, отольются Паленому твои слезки.
Она и верила, и переживала:
— Но на меня все равно указывать будут…
— На нашем городишке жизнь не кончается, — успокаивал он ее, — Поработаем-поработаем, да и в столицу переберемся. Такие люди, как я, нужны везде…
И от таких мыслей большое вдохновение нападало на Жорика. И он травил анекдоты как заслуженный народный артист. Губернатор просто захлебывался от смеха:
— Ну, кто мне еще так сможет рассказывать?
— Так никого и не надо.
— Ты же сам хотел на большое дело выдвинуться. Похоже, время пришло. Понимаешь, рейтинг у меня того, маловат для новых выборов. Можно и пролететь, если ничего решительного не предпринять. Вот тут ты мне и поможешь.
— Я? — обалдел от счастья Жорик, — Всегда. Скажите как, что. Когда, когда?
— Завтра, — вытер смешные слезы губернатор, — Все узнаешь завтра.
— Завтра, — сказал Жорик супруге, — завтра перехожу новую работу. Так что недолго нам тут осталось… А потом в столицу, в столицу…
Жена погладила его по макушке:
— А, ведь, я не верила в тебя сначала. А ты, правда, Жорик — большой, большой политик…
— Да, — прижал он ее к груди, — большая политика — это для меня…
На следующий день как всегда Жорик подъехал в губернаторской машине к спецвыходу. Выскочил, открыл дверь:
— Садитесь, Юрий Вячеславович…
— Нет, — покачал головой губернатор, — Ты садись на мое место. Опробуй…
Жорик осторожно присел на заднее левое сидение. Впереди справа застыл телохранитель. Справа рядом, на месте Жорика развалился сам Юрий Вячеславович:
— Поехали… Ну, как тебе местечко? Нравится?
Жорик заскромничал:
— Да, но не мое это место. Это для большого политика.
— Ты прав, мой дорогой, прав, — как от нового анекдота засмеялся Юрий Вячеславович и указал водителю, — Притормози-ка на углу площади.
Когда автомобиль остановился, губернатор, все еще улыбаясь, кивнул:
— Жорик, открой окошко. Помаши своему народу ручкой…
Желание начальника — закон. Жорик также с улыбкой опустил затемненное стекло. И ничего не увидел.
Увидела его жена. По телевизору, прервав сериал, показали срочный репортаж с места события:
— Совершено покушение на человека, объявившего войну мафии и преступности. К счастью для избирателей баллотирующийся на новый срок губернатор не пострадал. Погиб лишь один из помощников администрации…
ГДЕ ЖИВЕТ ПОЛУСУКИН?
Четырнадцать пакетов я разнес без проблем. А вот c пятнадцатым произошла заминка. Хотя на первый взгляд, все с ним было в порядке. Четко надписанное название улицы. И номер дома. Но вот дальше… Какой номер квартиры значился, точно сказать было невозможно. Рука заполняющего адрес, видимо, дрогнула по какой-то причине и вывела такую загогулину, что принять ее можно было и за «16», и за «76», и за «146», и даже за «24» или просто за «8».
Вертел я в руках чертов пакет и вздыхал:
— Намаюсь…
Так оно и вышло. Сунулся в шестнадцатую:
— Здесь живет… э-э…, — глянул на пакет, — …гражданин Полусукин?
— Нет, — машет головой барышня, — Полусукиных не держим…
— Извините, — откланялся я.
В семьдесят шестой ответили из-за двери, не открывая:
— Не проживали здесь таковские никогда…
Сто сорок шестую распахнул огромный верзила:
— Чего тебе?
Я выпалил:
— Здесь живет гражданин Полусукин?
Морда верзильного громилы покраснела:
— Что ты сказал?…
— Понял, — быстренько сдал я задом на лестницу.
В двадцать четвертой почесали репу:
— Вы извините, мы недавно тут живем и соседей знаем плохо. Может кто из них, конечно, и Полусукин…
В восьмой задумались:
— А, ведь, верно — живет где-то…
Через час квартиры, номера которых были хоть сколько-нибудь похожи на ущербное число, закончились. И мне ничего не оставалось, как пойти по всем этажам подряд: