Мусаси не отвечал. Дзётаро продолжал болтать.

– Ну вот и пришли, – произнес Дзётаро, указывая на ворота. Мусаси молча остановился.

– Видишь свет в угловой комнате? Это северное крыло дома, там живет Оцу. Она, верно, заждалась меня.

Дзётаро сделал шаг к воротам, но Мусаси удержал его. Крепко взяв мальчика за руку, он сказал:

– Подожди. Я не собираюсь заходить в дом. Слушай, что ты должен передать Оцу от моего имени.

– Как?! Зачем тогда ты пришел?

– Убедиться, что ты благополучно добрался до дома.

– Ты должен зайти! Не смей уходить, не повидав Оцу! – Дзётаро отчаянно тащил Мусаси за рукав.

– Тише! Послушай меня.

– Не хочу ничего слушать! Ты обещал, что придешь со мной сюда.

– Разве не пришел?

– Я звал тебя не для того, чтобы разглядывать ворота. Я хотел, чтобы ты увидел Оцу.

– Успокойся. Похоже, меня скоро могут убить.

– При чем тут это? Кто учил меня, что самурай должен быть готов к смерти в любой миг? Ты ведь!

– Правильно. Ты хороший ученик. Спасибо, что ты запомнил этот урок. На этот раз против меня замышляется что-то серьезное. Вероятность выжить невелика. По этой причине я не хочу сейчас видеть Оцу.

– Бессмыслица какая-то!

– Если я начну объяснять, ты не поймешь, потому что слишком мал.

– Ты не победишь? Правда считаешь, что скоро умрешь?

– Да. Только не вздумай сказать Оцу, особенно сейчас, когда она хворает. Я желаю, чтобы она поправилась и нашла путь к счастью. Передай ей эти слова. Ни звука о моей возможной смерти!

– Слово в слово передам, но только все. Я не могу лгать Оцу. Умоляю, пойдем со мной.

– Ты не понимаешь меня! – упрекнул мальчика Мусаси, слегка отталкивая его.

Дзётаро уже не сдерживал слез.

– Мне ее так жалко! Если Оцу узнает, что ты не захотел ее увидеть, она совсем разболеется.

– Именно поэтому ты должен передать ей мои слова. Скажи ей, что нам не следует встречаться, пока я постигаю боевое искусство. Я избрал путь самодисциплины. Мой долг – подавлять свои чувства, вести строгий образ жизни, закалять себя трудностями. Иначе я потеряю свет, к которому стремлюсь всей душой. Подумай, Дзётаро! Тебе тоже предстоит эта стезя, если ты намерен стать истинным воином.

Дзётаро тихо плакал. Мусаси обнял его и прижал к груди.

– Никто не знает, где обрывается Путь Воина. Когда меня не будет, найди себе хорошего учителя. Я не хочу сейчас встречаться с Оцу, потому что знаю: без меня ей в конце концов будет лучше. Обретя новое счастье, она поймет меня. В ее комнате не гаснет свет. Ей очень одиноко. Успокой ее и сам ложись спать.

Дзётаро начинал смутно понимать своего учителя, но все еще стоял к нему спиной. Продолжать разговор было бесполезно. Дзётаро спросил, хватаясь за последнюю соломинку:

– А ты вернешься к Оцу, когда постигнешь боевые искусства? Когда убедишься, что стал настоящим воином?

– Да, если такой день настанет.

– А когда?

– Трудно сказать.

– Через два года?

Мусаси молчал.

– Через три?

– Путь совершенствования бесконечен.

– Ты не увидишь Оцу до конца жизни?

– Если природа наделила меня нужными качествами, то я когда-нибудь достигну цели. Или останусь таким же глупцом, как сейчас. Жизнь моя в серьезной опасности. Разве мужчина в таком положении может давать обещания молодой женщине?

Для Мусаси эта речь была непривычно длинной. Удивленный, Дзётаро взглянул на него, затем торжествующе сказал:

– А ты ничего не обещай. Зайди, и все!

– Это не так просто, как кажется. Мы с нею молоды. Стыдно признаться, но я боюсь ее слез. Они могут победить меня.

Мусаси не был уже тем самоуверенным юношей, который легко отверг Оцу на мосту Ханада. Самолюбие, бездумность уступили место терпимости и снисходительности. Ёсино пыталась разбудить его страсть, но он не поддался ее чарам. С Оцу могло быть иначе. Мусаси понимал, как много он значит для нее.

– Ты понял меня? – шепнул Мусаси на ухо мальчику.

Дзётаро потер глаза. Отняв ладони от лица, увидел лишь густой, ночной туман.

– Учитель! – раздался во мраке его крик.

Дзётаро добежал до конца стены, зная, что Мусаси не вернется. Уткнувшись в стену, мальчик разрыдался. Он потерпел еще одно поражение. На этот раз взрослые одолели его своими доводами. Горло Дзётаро свело судорогой, тело трясло от рыданий.

Вытерев слезы, он тихо побрел домой. У ворот стояла женщина, которую мальчик принял за служанку. Дзётаро подумал, что ее послали по какому-то делу в столь поздний час. Ему стало стыдно, что служанка могла слышать его плач. Женщина, сняв с головы покрывало, пошла ему навстречу.