– В Фыркалово у меня проживает больная тётя, которую я не видел с детства. Однажды она подавилась куриной косточкой: тётя ее съела специально – чтобы та не досталась соседской собаке Ваське, очень мерзкому и опасному типу. Тётя – единственный человек на свете, от которого я ничего не скрываю. С ней я могу поделиться самыми заветными тайнами.

– Ага, – повторила супердедушка Архимед, поднимаясь. – Посидели, пора и честь знать. Спасибо этому дому, пойдем к другому. Будете в вашем Зыркалове, передавайте тете привет. Скажите, старый дедушка Архимед желает ей скорейшей поправки.

Очень скоро супердедушка Архимед снова превратился в супердевочку Улю Ляпину. Борода была отправлена на крючок в ванную, галифе и одноухая шапка – в семейный музей боевой славы, а валенки засунуты в глубину антресоли – в них обычно держали недозрелые помидоры, чтобы те набирались силы.

Когда вещи были возвращены на места, Уля Ляпина уселась перед трельяжем, чтобы видеть себя из трех положений сразу. Это ей помогало думать. Она потерла пальчиками виски, и три ее зеркальные близнеца повторили это движение.

– С чего начнем? – спросило отражение слева.

– С совести, с чего же еще, – ответило ему отражение справа. – Вопрос простой: хорошо ли шпионить, пусть даже за плохими людьми?

– Шпионить всегда нехорошо, – сказало отражение посередине.

– Но есть шпионы, а есть разведчики, – возразила Уля. – Возьмем, к примеру, Рихарда Зорге. Если бы он не сообщил о готовящемся нападении на нашу страну немецко-фашистских захватчиков, враги напали бы на нас неожиданно и потерь было бы больше.

– Исторические примеры не в счет. Тем более что Рихарду Зорге все равно никто не поверил, – сказало отражение слева.

– И потом – это он для нас был разведчиком. Для немцев он был самым обыкновенным шпионом, вынюхивающим военные секреты по заданию враждебного государства, – добавило отражение справа.

– А Джеймс Бонд, когда он приплыл на остров доктора Но, чтобы спасти мир от атомного маньяка? А неуловимые мстители в штабе у белых? А Штирлиц в конце концов? – Уля не хотела сдаваться.

– Все это выдуманные истории. Не из жизни, – улыбнулось среднее отражение.

Так они спорили долго. Когда Улины аргументы иссякли, супердевочка прибегла к последнему, самому убедительному.

– Мне просто интересно, – сказала она.

– С этого бы и начинала. – Теперь заулыбались все отражения сразу.

– Предлагаю компромисс, – сказало среднее отражение. – Ты отправишься в это самое Фыркалово и попытаешься выяснить тайну ножей и вилок, но при этом будешь сильно переживать, что поступаешь нехорошо. Согласна?

Уля была согласна.

Она легко отыскала на карте маленький кружочек поселка, узнала через справочную расписание пригородных поездов, написала родителям записку, что будет поздно, а скорее всего, останется ночевать у подруги, предупредила подругу о возможном звонке родителей и что им в этом случае говорить, с помощью помады и теней добавила себе возраста, надела дедушкины очки с обыкновенными стеклами – для важности и ученого вида, – съела три бутерброда с сыром, выпила пакет фруктового йогурта и поехала на вокзал.

Первый, кого она встретила на платформе в Буркалово, был рыжий лохматый пес с умными, внимательными глазами. Хвост у пса зачем-то был завязан узлом. Пес задумчиво разглядывал пассажиров, вялой струйкой вытекающих из дверей вагона, ткнулся носом в чью-то расхлябанную тележку, увернулся от туфли толстой тётки, которой эта тележка принадлежала, и неуверенно направился к супердевочке.

– Как дела? – спросила его Ульяна.

– Помаленьку, – вежливо ответил ей пес. – Думал вот хозяина своего встретить, так он опять, наверное, у друга в городе загостился. Значит, ждать его теперь не раньше чем к четвергу – раньше он от друга не приезжает. – Пес вздохнул и добавил грустно: – Ладно, как-нибудь дотяну. Нынче, хорошо, год грибной, можно подберезовиками питаться.

– А почему у тебя хвост узлом? – деликатно поинтересовалась Уля.

– Это мой хозяин, – ответил пес. – Он всегда, когда хочет что-нибудь не забыть, мне узлы на хвосте завязывает. На память.

– И что же он хотел не забыть в этот раз?

– Пес его знает! – зевая ответил пес. – Вот приедет сюда в четверг, может, тогда и вспомнит.

– Послушай-ка, – супердевочка внимательно посмотрела на пса, – а звать тебя, случайно, не Васька?

– Васька, – ответил пес.

– А не тот ли ты будешь Васька, из-за которого одна местная жительница подавилась куриной костью и никак теперь не может эту кость из себя вытащить?