В Доме Властителя светились все окна, вокруг суетился взбудораженный народ, на наши поиски снаряжали отряд добровольцев. Стражи под руководством начальника охраны уже прочесывали окрестности. Кто-то забрал у меня лошадку, я машинально разжала кулак, позволяя выхватить повод, краем уха слыша, как Фатиа успокаивает окружающих на словенском. Специально, чтобы я могла понять, он сказал:

– Мы были в Тролльей купальне, дверь засыпало, и мы искали выход.

Я не стала его слушать, – слишком много на сегодня, я устала от него. Тихо вошла в свою комнату и затворила дверь. Раздался осторожный стук.

– Ася! – Снова он. Господи, когда же он оставит меня в покое?!

– Убирайся, Фатиа! Я уже все поняла, уходи!

Он без разрешения вошел.

О чудо! Он выглядел смущенным! Вернее – просто отвратительно: разбитый нос опух, и под глазами уже налилась багровая опухоль.

– Мне жаль, – пробормотал он. – Ты не так должна была все узнать, я был не прав!

Я кивнула и спокойно спросила:

– Мне надо сбросить перед тобой рубаху, чтобы ты убрался из моей комнаты?

Арвиль молча постоял в дверях и тихо вышел.

Это была ужасная ночь. Расцарапанная об острые камни спина ныла и горела огнем. Заснуть на животе я не могла, поэтому лежала с открытыми глазами, обнимая подушку, мучилась от боли и думала, думала, думала.

Перед моими глазами вырисовывалась вполне отчетливая картина моей собственной никчемной жизни. Как оказалось, моя судьба была предрешена с самого начала, об этом знали все, кроме меня самой.

Амели Бертлау влюбилась в моего папашу и сбежала с ним, разгорелся скандал, еще бы – данийская принцесса и безродный маг. Отца выкидывают из Совета и решают забыть о нелицеприятной истории, но вот пассаж: Амели рожает дочь и умирает. Будь это сын, Бабочка погибла бы вместе с ней. Но ведь нет, на свет появилась я, очередная головная боль многоуважаемого Совета.

Очевидно, никто и не верил, что мать могла передать мне свой дар. Но когда у меня проснулись магические способности, Совет решает присмотреть за мной и на всякий случай принимает в Училище магов. Они хотели увидеть, унаследовала ли дочь-полукровка Бабочку, но за полгода, проведенных мной в Училище, я не выказала особых возможностей: росла обычным ребенком, не умеющим управлять своей плещущей через край силой. Советники видели тысячи таких детей, они успокоились и просто выгнали меня, опечатав. Но магия-то никуда не ушла!

Бабочка проснулась позже, когда на нас напали упыри и мне пришлось спасать собственную жизнь. Тогда я смогла поставить невидимый щит и сказочным образом исцелила новообращенных упырей. Второй раз она дала о себе знать на лесной поляне. Бабочка пришла вместе с удушающим гневом, чтобы защитить меня и маленького Анука. Проснувшись однажды, она не собиралась засыпать, и об этом знал тот, кто устроил похищение Наследника. Слова Фатиа о том, что Анук был просто приманкой, сейчас не казались бредом. Зов крови заставил меня бежать в маленький переулок в трущобах, а Анука выскочить во двор. По зову крови мальчик распознал во мне родное существо. Только из-за него мой птенчик не отходил от меня ни на шаг. Они знали про Бабочку. Они хотели ее пробуждения. Они предугадали все.

Кто Они? Для чего Им это нужно? Снова вопросы, и ни одного достойного ответа. Все запутывалось еще сильнее. Мне казалось, что я погружаюсь в темное болото, глубже и глубже в смрадное чрево истории, где я только пешка в чужой страшной игре.

Ближе к рассвету, когда небо посерело и растаяли последние, самые стойкие звезды, я встала. Дом Властителя безмолвствовал, погруженный в предрассветный крепкий сон. Шумно храпел рядом с дверью спальни маленького Наследника лохматый пес.

Я прихватила с собой плед и на цыпочках вышла в коридор. Четвероногий охранник приподнял одно ухо и приоткрыл глаз, сонно разглядывая меня, потом недовольно простонал по-своему, по-собачьи, и снова погрузился в дремоту.

Я вышла на веранду и, закутавшись в плед, улеглась на старую кушетку, одну ножку которой заменяла толстая стопка книг, и постаралась заснуть, глубоко вдыхая утреннюю прохладу. Стоило мне закрыть глаза, как раздался грохот и крики. Я подскочила и вытянула шею, стараясь рассмотреть, что происходит на рыночной площади за Домом Властителя, но густой неухоженный сад надежно скрывал от меня весь вид. Тогда я встала на кушетку, стараясь быть как можно осторожнее, но неустойчивое ложе заходило под ногами. В просвете между деревьями радовали глаз кричащими красками цыганские шатры. Цыган я любила с самого детства, их жизнь мне казалась простой и беззаботной. Повзрослев, я даже крутила любовь с цыганенком – сыном барона. Любовь закончилась быстро, но сколько ж мы успели увести лошадей из конюшни кулинарного училища, где я тогда постигала науку готовки!

Мимо двора прошелестела разноцветными юбками стайка неряшливых женщин, с наброшенными на косы платками. Их говор, быстрый и резкий, походил на воробьиное чириканье.

В этот момент кушетка накренилась, пирамидка из книг разлетелась в разные стороны, и я с грохотом рухнула на пол, ударившись многострадальной спиной.

– Черт, – простонала я, с трудом поднимаясь. Сил подпереть диванчик обратно не нашлось, обмотавшись пледом и осторожно, стараясь не опираться на спинку, я уселась на стул.