Девушки-цыганки заметили на веранде движение и прильнули к низкому заборчику, разглядев во мне будущую жертву обмана.

– Красавица! – заорала одна из них. – Счастье дому твоему! Дай погадаю, всю правду расскажу, не обману!

Она легко перемахнула через ограду и уже стояла во дворе, оправляя длинные цветастые юбки. Я с интересом посмотрела в ее сторону:

– А если обманешь?

– Что ты! – всплеснула руками цыганка. – К Лейле со всех городов едут гадать! Лейла все знает! – Она стала тихо подходить к веранде, неотрывно глядя в мое бледное измученное лицо.

Я следила за ее плавной, бесшумной походкой, легким женственным покачиванием бедер, за выражением совершенной честности на смуглом лице.

– Ты хотя бы знаешь, куда забрела, милая? – хмыкнула я, когда Лейла встала передо мной на веранде.

От ее крепко сбитого, гибкого тела, спрятанного под десятком разноцветных юбок, исходил резкий запах мускуса. У меня моментально заболела голова. Мускус на меня действовал безотказно: капля – и я в нокауте.

Цыганка опустилась передо мной на колени. Длинные юбки мягкими волнами легли вокруг нее, делая ее похожей на диковинный распустившийся цветок. Запах благовония становился практически невыносимым. Я на секунду закрыла глаза и почувствовала, как цепкая холодная рука, звякнув золотыми браслетами, схватила мои пальцы, открывая, словно книгу, мою ладошку.

Я с трудом разлепила тяжелые веки и с восхищением заметила, как девушка, склонив голову над моей рукой, ощупывает взглядом веранду в намерении что-либо тихо и незаметно украсть. Вот ее быстрый взгляд уперся в приоткрытую дверь, ведущую в дом, она нервно сглотнула, а ладонь ее стала влажной от волнения.

– Забудь, – хмыкнула я, глядя на ее черную макушку. Девушка испуганно вскинулась. – А хочешь, я тебе погадаю? – Я ласково улыбнулась, сильно сжимая правой рукой ее запястье. Цыганка уставилась на семь горящих у моего пальца звездочек, губы ее задрожали. – В будущем тебя ждут большие неприятности, – начала я, по-прежнему глядя в ее лицо, искаженное страхом, – потому как забрела ты в Дом Властителя Фатии, а он малый жесткий. – Девушка затряслась. – Нравится тебе мое предсказание?

Я отпустила ее руку и посмотрела в глубокие темные глаза, чувствуя странное удовлетворение. Ужас окружающих рождал во мне ложное представление об уважении, которое они якобы ко мне испытывают.

– Ты ведьма, – прошептала она. Это было скорее утверждение, нежели вопрос. – В тебе черная сила, ведьма.

Я хмыкнула: «Тоже мне новости, если бы Бабочка оказалась белым голубком, от меня бы не шарахались!» – Я поднялась, опираясь на стол и стараясь не сгибаться, – любое движение отдавалось болью в покорябанной спине.

– Я серьезно. – Она обняла мои колени, уткнувшись в них лицом.

Теперь испугалась я: «Может, девушка слегка не в себе?»

– У нее глаза черные, и она желает завладеть тобой, – бормотала Лейла, – не отдавай ей себя. Иначе мы все обречены. Мир рухнет, города загорятся ярким пламенем, ты сама погибнешь. Не дай ей победить!

– Отойди! – Я попыталась вырваться, охваченная паникой. – Отойди от меня!

Лейла подняла заплаканное лицо:

– Тебя предадут, ведьма!

Я шарахнулась, упала на стул, снова приложившись спиной о жесткую деревянную спинку, и выгнулась дугой, застонав от боли.

Девушка вскочила на ноги и кинулась прочь со двора.

– Верь мне, ведьма! Лейла никогда не врет! – крикнула она, и в следующую минуту галдящая стайка цыганок поспешно направилась к табору.

– Что за черт, – буркнула я, потеплее кутаясь в плед и укладываясь на накрененную кушетку.

Руки мои дрожали. Вот и пошутила.

Я проснулась сразу, просто открыла глаза и поняла, что уже не сплю. Первое, что я увидела – мужские ноги, обутые в черные эльфийские сапоги. Я с трудом приподняла гудящую голову: «Надо же, даже не заметила, как заснула».

Фатиа стоял ко мне спиной, скрестив руки на груди, его черные отросшие волосы льнули к шее, сильные плечи были напряжены, а вся его поза выражала недоумение и недовольство.

Я осторожно пошевелилась, кожа на спине высохла и, вероятно, покрылась мелкими корочками-болячками.

– Проснулась? – оглянулся он. Взгляд злой, брови сведены у переносицы, опухший нос величиной с добрую картофелину. – Что там? – кивнул он в сторону рыночной площади, где уже собирался шумящий народ посмотреть на товары, привезенные цыганами.

– Табор, – отозвалась я, усаживаясь и осторожно опуская ноги на пыльный пол.

– Я знаю, что это табор! – отрезал Арвиль. – Я спрашиваю, что он там делает?

– А мне почем знать? – Я удивленно развела руками. – Ты же Властитель Фатии, Бертлау и Перекрестка Семи Путей и должен ведать, что творится в твоем царстве.

– Вехрова, – нараспев произнес он, в его голосе послышалось предупреждение.

– Что Вехрова?! – обиделась я. – Можно подумать, это я привела табор в город. Я их сама на рассвете заметила! Кстати, хорошо выглядишь, – улыбнулась я, исчезая в дверях.