Я вскарабкалась на уступ и встала рядом с ним, сжала его лицо ладонями и заглянула ему прямо в глаза.

— Николас, я не знаю, убил ли ты свою жену. Возможно, мы оба никогда не узнаем этого. Но я верю, что, если бы ты хотел меня убить, ты сделал бы это сейчас. Ты мог бы столкнуть меня с утеса и сказать, что я поскользнулась и упала. Это было бы очень просто.

Его пальцы сомкнулись на моих запястьях. И мы так и стояли на краю света, одной ногой в вечности, наши взгляды были устремлены друг на друга, наши волосы и одежда развевались под внезапно налетевшим ветром. Потом, выругавшись сквозь зубы, он толкнул меня в сторону от края, повернулся на каблуках и двинулся туда, где бросил на землю свой холст. Я, оцепенев, стояла на месте, пока Николас поднимал полотно и снова шел к утесу.

— Да здравствует вера! — сказал он сквозь зубы.

Потом швырнул холст вниз с утеса.

— Черт бы побрал твою уверенность, Мэгги! Я представляю тебя похороненной на здешнем кладбище. И боюсь, что это случится не позже чем в ближайшие две недели.

Я отвернулась от доктора Брэббса. Мое склоненное лицо было скрыто длинной черной вуалью. Я подождала, пока немногие провожавшие Розину Барон в последний путь ушли, и тогда приблизилась к ее могиле. Раскрыв ладонь с горсточкой земли над могилой, я смотрела, как она просачивается сквозь мои пальцы и падает вниз.

— Мне не следовало бы вам это рассказывать, — ответила я.

— Почему ты пошла с ним туда? Ты искушаешь судьбу, девочка. И после вчерашнего должна это понимать.

— Ни вчера, ни сегодня он не сделал мне ничего дурного. Теперь он вполне разумен, доктор Брэббс. С каждым днем его ум становится все более светлым и ясным.

— Но в его постоянном благоразумии нет никакой уверенности. У него может наступить рецидив в любой момент. И ты это знаешь.

— Я не думаю, что это произойдет.

Приподняв свою длинную черную юбку, я пошла между могильных холмиков, стараясь не зацепиться подолом за кусты чертополоха, росшие вдоль дорожки.

— Мне хотелось бы побыть одной, док, — бросила я через плечо.

— А я не хочу тебя оставлять. Я хочу, чтобы ты вернулась домой вместе со мной, Мэгги, пока еще не слишком поздно.

— Если бы у него было намерение причинить мне зло, он сделал бы это вчера на утесах, воспользовался бы благоприятной возможностью.

— Но не мог же он этого сделать, когда рядом был свидетель, верно? Он убаюкал тебя болтовней, породил в тебе чувство необоснованной уверенности в своей безопасности, чтобы нанести удар, когда наступит подходящий момент…

— Но какая у него причина желать мне смерти? — спросила я, стремительно поворачиваясь к нему лицом.

— А по какой причине он убил леди Джейн?

— Могу привести хоть дюжину причин.

— Причина не оправдывает убийства, — возразил Брэббс.

— Я устала говорить об этом.

— А что, если он догадался, кто ты, Мэгги? Я сорвала вуаль с головы:

— На что вы намекаете?

Брэббс провел по лицу покрасневшей от холода рукой и покачал головой.

— Что, если он никогда и не собирался жениться на тебе, девочка? Ты и сама знаешь, что в таких заведениях, как Оукс, полным-полно невенчанных молодых женщин, поверивших чепухе, которую им нашептывали на ушко принцы из грез.

Я отвернулась, но он схватил меня за руку и снова повернул лицом к себе.

— Возможно, его намерения жениться на тебе были подлинными, искренними. Он чувствовал себя одиноким, лишенным друзей, впавшим в отчаяние, но ведь ты сама сказала, что день ото дня его ум становится все яснее, Мэгги. В любой момент отдельные картинки и детали могут сложиться в единое целое. Что, если он понимает, кто ты на самом деле и что ты обманула его?

— Я не обманывала, — сказала я со злостью, выдергивая руку.

— Нет, ты это сделала. Сделала! И знаешь это. Ты приехала сюда с единственной целью отомстить, Мэгги! Я так и вижу тебя и Джерома сидящими рядом и составляющими план, как заставить великого и могущественного лорда Малхэма из Уолтхэмстоу заплатить за то, что он обесчестил тебя. Перед тобой человек, убивший женщину, которая хотела отнять у него всего лишь какой-то жалкий дом. Ради всего святого, можешь ты представить себе, что он способен сделать женщине, пожелавшей отнять у него сына?

Я не желала больше говорить об этом и повторила ему это. Наконец терпение его истощилось, и доктор Брэббс оставил меня одну возле кладбища, а сам вернулся в Малхэм.

Я стояла на обдуваемом всеми ветрами холме и оглядывалась вокруг. Отсюда я могла видеть тех, кто был на похоронах Розины. Они возвращались все вместе по Райкс-роуд. В некотором отдалении шествовал викарий, как пастух, сторожащий свое стадо. В своем уединении я вспоминала, как сидела когда-то рядом с Розиной. Она протянула мне раскрытую ладонь, на которой лежали какие-то семена.

«Это все, что осталось от прошлого урожая, — сказала она мне. — Посеешь их, и растения взойдут снова и будут красивее и сильнее прежних… Разве это не чудо, Мэгги?».