Никаких иных комментариев не последовало. Емельян Павлович почувствовал вкус к исследованиям и хотел продолжить эксперименты, но тут действие ментальной заморозки закончилось - Юленька разразилась грозным писком.

Теперь Леденцов оставил попытки систематического подхода и желал счастья урывками, как придётся и кому получится. Каждый раз к счастливому будущему приходилось пробиваться сквозь все более плотную пелену "отбойного" эффекта, но разбираться ещё и с этим сил не было никаких. И желания тоже.

Честно говоря, больше всего Леденцову хотелось просто выспаться.

Емельян Павлович продержался полтора месяца, после чего сбежал на работу. В первый после отпуска рабочий день Катенька наблюдала за его сборами глазами дальневосточного оленя, которого ведут на расстрел.

– Солнце!
– не выдержал Леденцов.
– Я буду часто-часто о тебе вспоминать. И о Юльке тоже. Обещаю. Вот у меня в новом телефоне есть такая функция - напоминатель. Я записываю - смотри!
– в начале каждого часа: "Memento Sunny". Это такая английская латынь. Означает "Помни о Солнышке".

Супруга шмыгнула носом и вытерла левый глаз.

– Ты честно каждый час будешь о нас думать?

– Обещаю.

– А если переговоры?

– Извинюсь и выйду в туалет.

– Правда?

– Правда. Честно. Точно. Век воли не видать.

Катенька вытерла правый глаз.

– Не забудь. А то я его боюсь.

Емельян Павлович даже не стал спрашивать, кого она имеет в виду.

– Не волнуйся. Иван Иванович за ним следит. Как только будет что-нибудь важное, он сразу мне скажет.

– И ты его найдёшь и… не дашь нас обидеть?

– Найду и побью.

– А может, с ним просто встретиться и поговорить? Может, ему денег дать?

Упоминание о деньгах привело Леденцова в состояние озабоченности. В принципе, деньги были, но все они были вложены в разного рода проекты - например, в выборы. Бывший лидер оппозиции победу одержал, но возвращать-то он будет не деньгами…

– Эй! Палыч!

Емельян Павлович вздрогнул и продолжил укладывать портфель.

– С ним договориться нельзя, - сказал он.
– Это маньяк, желающий только смерти. Даже если он приобрёл качества "топора", психология "отбойника" никуда не исчезла. Проще найти и…

Леденцов не договорил. "А ведь в него я превращаюсь, - подумал он, и спина вдруг стала холодной и липкой, - в мастера сглаза. В маньяка, желающего только смерти".

Занятия бизнесом взбодрили Емельяна Павловича, как своевременный душ Шарко. После всей этой чертовщины с поединками между суперменами, проблемы с кредитами и неплатежами только умиляли и бодрили. Первым делом пришлось позвонить новому губернатору. Тот даже поздравлений не дослушал.

– Все понял. Помощь нужна? Я, Палыч, друзей не забываю.

Через четверть часа все проблемы с кредитами развеялись в приятный дым с ароматом мяты.

С неплательщиками пришлось возиться гораздо дольше, да и результаты вышли не такие обнадёживающие. Но все равно Емельян Павлович чувствовал себя заново родившимся-хотя и проскочившим стадии прорезывания зубов и обучения ходьбе. Долг перед семьёй тоже был выполнен: каждый час Леденцов добросовестно бросал директорские обязанности и рисовал замечательное будущее жене и ребёнку.

Немного отравляло жизнь только то, что Леденцову-"топору" приходилось непрерывно бороться с Леденцовым-"отбойником". "Нужно как-нибудь с Иваном Ивановичем посоветоваться", - решил Емельян Павлович, отпирая дверь квартиры.

– Кормилец вернулся!
– объявил он и тут же получил втык от жены за избыточную громкость.

Оказалось, что Юлька мирно спит уже три часа кряду. Это было настолько нетипично, что Леденцов заволновался.

– Нет, - упокоила его Катенька, - всё нормально. Просто хочет и спит.

– А я про вас думал, - шёпотом доложился муж.
– Каждый час.

– Знаю. Иди на кухню, я даже еды тебе приготовила.

Пока Емельян Павлович наворачивал любимый гороховый суп, Катенька сидела напротив и любовалась. Стриженая головка покоилась на кулачках, как Земля на черепахе. Лёгкая гордая улыбка придавала ей сходство со свечой для организации интимного вечера.

– Ты на работу ходи, - неожиданно сказала жена, - так даже лучше.

Леденцов мысленно покачал головой. Оказывается, Катенька могла его в следующий раз и не пустить заниматься бизнесом.