– Да, она здесь.

Сняв шляпу, Джеймс вошел внутрь. В камине горел огонь, и до него сразу донесся аромат варившейся еды.

– Она в этой комнате. – Хозяйка пригласила его в заднюю часть дома, и пока он шел, половицы скрипели под его сияющими ботинками для верховой езды.

Дверь открылась, и Джеймс увидел Софи с раскрытой книгой в руках, которую она читала старой женщине, сидевшей в кресле-качалке. На женщине было черное платье, тонкие седые волосы спадали ей на плечи.

Услышав скрип открывающейся двери, Софи подняла глаза и, увидев Джеймса, прекратила чтение. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и вдруг Джеймс представил жену в этом скромном темном платье бегающей где-нибудь в Америке по ржаному полю. Никогда еще она не выглядела так не похоже на герцогиню.

– Кто там? – спросила женщина в кресле, и Джеймс моментально понял, что она слепа.

– Это ваш герцог, – спокойно ответила Софи.

– Боже мой, герцог. – Женщина попыталась встать. Софи положила руку на ее морщинистую руку.

– Все в порядке, вам совсем не нужно вставать. Джеймс, это миссис Кэтрин Дженсон.

Такое неформальное представление возмутило бы его мать, но Джеймс впервые почувствовал облегчение от отсутствия лишних церемоний.

– Что ты здесь делаешь? – все так же спокойно спросила его Софи. – Или я нужна дома?

– Нет. – внезапно он смутился. – Просто я проезжал мимо и заметил экипаж у входа...

– Понимаю. – Казалось, она была слегка озадачена его ответом.

Сам Джеймс также был немного озадачен, потому что не мог объяснить себе, зачем, собственно, он зашел в этот дом.

– Может, присядешь? – спросила Софи, и Джеймсу сразу стало ясно, что она чувствует себя здесь как дома. – Я уже почти кончила читать. Вы не возражаете, Кэтрин?

– Это будет честью для меня, ваша светлость.

– Но я не хотел бы мешать вам... – Джеймс неловко переступил с ноги на ногу.

– Ты нам не помешаешь, – успокоила его Софи.

Немного помедлив, Джеймс сел на деревянную скамейку, стоявшую у стены.

Софи продолжила чтение Книги Откровений с того места, где она остановилась, когда он вошел:

– «Я стоял у двери, и стучал: если кто-нибудь услышит мой голос и откроет мне дверь, я зайду к нему, буду есть вместе с ним, и останусь с ним».

Герцог слушал мелодичный голос своей жены и думал о том, что совсем ничего не знает о ней. Совершенно незнакомое прежде чувство овладело им. Он представил себе ее жизнь в Америке, где нет потомственных аристократов, где классовая структура определяется богатством, а не случайностью рождения. Джеймс представил Софи в однокомнатном доме, о котором она ему рассказывала, и подумал о том, каким странным ей должен казаться тот мир, в который она попала сразу после свадьбы. Софи не расспрашивала его об этом мире ни в Лондоне, ни во время их медового месяца, возможно, потому, что не было подходящего случая и у нее совершенно отсутствовало реальное представление о жизни в качестве титулованной особы.

Сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к этой жизни? А ведь она наверняка находится в этом маленьком домике именно потому, что хочет хоть на время избавиться от непривычного окружения.

И неожиданно Джеймс почувствовал, что несет ответственность за благополучие жены, и у него появилось желание облегчить ей вхождение в незнакомый мир, особенно после всего того, что он наговорил ей перед своим отъездом в Лондон. Тогда он разрушил все розовые мечты Софи о ее будущей жизни, делая это, как он полагал, ради ее же собственного блага. Кроме того, он всегда полагал, что его мать сумеет сформировать поведение жены, а родившиеся у него дети будут отданы на попечение нянюшек и гувернанток. Кто же знал, что у Софи окажется такой твердый характер: к великому огорчению его матери, она почти не поддавалась постороннему влиянию.

Вероятно, если бы в детстве Джеймс видел больше заботы, внимания и ласки со стороны родителей, он бы лучше понимал, что его жена, молодая герцогиня, нуждается в помощи и поддержке. Но ведь что-то же заставило его сейчас задуматься о том, что ему следует больше заботиться о Софи? Может быть, причиной тому ее безмерная доброта по отношению к старой женщине?

В это время Софи кончила читать и закрыла Библию.

– Это было просто замечательно, ваша светлость! – Миссис Дженсон улыбнулась.

Внезапно Софи опустилась перед ней на одно колено и дотронулась до ее руки.

– Благодарю вас за то, что вы разрешили мне прийти. В следующий раз я буду у вас в понедельник.

– Да благословит вас Господь. – Старушка приложила руку Софи к своей щеке и погладила ее по волосам. Почти с благоговением Джеймс смотрел, как его жена поднялась на ноги. Через несколько минут они уже прощались с молодой женой фермера, которая сделала реверанс, смущенно улыбнулась Софи, но не решилась даже взглянуть на герцога. Другому человеку это могло бы быть неприятно, но Джеймс давно привык к такому отношению. Оно и не мудрено – окрестные фермеры не могли не знать о мрачном прошлом его семьи.

Когда дверь коттеджа закрылась за ними, Джеймс с любопытством взглянул на жену.

– Ты не говорила мне, что посещаешь дома наших арендаторов, – спокойно сказал он.

Натягивая перчатки, Софи направилась к кабриолету.

– А разве ты меня об этом спрашивал? Впрочем, тут нет никакого секрета – просто мне хотелось получше узнать наших соседей.

Соседей? Джеймс никогда не думал об арендаторах как о соседях. Взглянув на дверь коттеджа, он пытался вспомнить имя жены фермера и их ребенка, но так и не смог, зато он отметил, что и понятия не имел о том, когда миссис Дженсон утратила зрение. Ему было удивительно, что он ничего не слышал об этом, хотя они жили совсем недалеко от замка.