–  Кхе!
– Не узнать голос деда было невозможно, даже с закрытыми глазами.
– Настена! Ты парня-то моего перед отъездом посмотрела? Как он?

"Блин! На самом интересном месте! Принесло же старого".

–  Правая рука сломана ниже локтя, но срастется, я думаю быстро. А остальное не страшно, полежит несколько дней и все.

–  Ну, слава Богу.
– Дед облегченно вздохнул.
– А Андрей?

–  А вот ему - лежать!
– Голос Настены построжел.
– Ногу не бередить, повязку два раза в день менять. Я приходить буду, смотреть. И костыли ему сделайте. Дурной он у тебя, дядя Корней, это ж надо додуматься, самому ножом железку из ноги выковыривать! Пусть Бога благодарит, если хромым не останется, а то и одноногим. Ты ему построже накажи: на костыли не раньше, чем дней через десять, и то, если все хорошо обернется. В общем, посмотрим, я каждый день наведываться буду.

–  Ага, вот, значит, как. Понятно. Ты, Настена, дочку похвали, всех моих пацанов попользовала, Демку, так и вообще, с того света достала. Изрядная лекарка растет! А это тебе, девонька, от меня, держи.

–  Ой, Корней Агеич, не надо… - Похоже, Юлька получала гонорар впервые в жизни.
– Спасибо, я бы и так…

–  Кхе! Бери, бери, заслужила! Знала б ты, какой камень у меня с души сняла! Чуть не десяток битых пацанов посреди леса, и ехать нельзя. Да! Михайла тебе в Турове какой-то подарок припас, забыл, наверно, сразу отдать - не до того было.

–  А какой подарок?

–  А вот и не знаю!
– дед откровенно поддразнивал Юльку.
– Сам поднесет, тогда увидишь! А это вот - тебе, Анастасия Микулична, за изрядное воспитание дочки. Мне бы так ратников кто воспитывал, так моя сотня тысячи стоила бы!

"Ларец растряс, старый. Ну, и правильно! Для такого дела не жалко".

–  Благодарствую, Корней Агеич! А за Демьяна внука благодари, это он придумал, как правильно лечить надо. Не прост у тебя внучок-то, дядя Корней. А?

–  И не говори, Настена, я, иногда, и не знаю даже… вот, опять!
– Игривость в голосе деда сменилась недоумением.
– Ну, кто его лекарскому делу учил? Слушай, а долго он еще дрыхнуть будет?

–  Пусть поспит, ему сегодня тоже досталось.

–  Да уж! Видела б ты, как его выворачивало… но шесть татей упокоил! Одного, так и вообще, ножом. Лисовинова кровь! Кхе! Ну, ладно, пойду я. Подарки-то не только от меня, все пацаны тебе, девонька, кланяются. Ты теперь у Младшей стражи, вроде, как святая заступница. Все за тебя - горой! Кхе! Что-то заболтался я с вами…

Дед все никак не мог уйти, что-то его держало около фургона.

–  Ты это… Настена, ты с Татьяной разговаривала?

–  О чем?

–  Кхе! Да кто ж знает? Она ничего такого не говорила?… - Дед умолк, Настена тоже молчала, видимо ждала пояснений.
– Ну, - наконец решился дед - что мы земляков ее, того, побили. Может, кого из родичей опознала?

–  Нет, не говорила, да и не смотрела она на покойников.

–  А, ну тогда ладно… пошел я.

С третьей попытки дед, все-таки, ушел. Наверно услышал, то, что ему было нужно.

–  Ну что, Михайла, наслушался?
– Насмешливо произнесла Настена.
– Давно же не спишь!

–  Что ты, тетя Настена, - Мишка неохотно разлепил глаза.
– Я только что…

–  Минька!!!
– Тут же ощетинилась Юлька.
– Подслушивал?!

–  Ну да! Очень надо мне.

–  Ага! Мама, ты знаешь, что этот дурень учудил? Меня с души воротит, на ногах не стою, только и могу, что на животе лежать. А этот умник подходит и спрашивает: "Каши хочешь?".

–  Ха-ха-ха, ой, Минька, уморил!
– Могучая грудь Настены подпрыгивала от смеха так, что видно было даже под полушубком.
– Что? Ха-ха-ха, так и спросил?

–  Ага! Хи-хи-хи.
– Юлька скалила передние зубы, как белка.
– Как раз, говорит, поспела!

Мишка почувствовал, что краснеет. История, действительно, получилась дурацкая. Но Юлька, язва такая!

–  Хи-хи-хи, я пятнадцать верст тряслась…

–  И, как раз, ха-ха-ха, к каше! Ой, не могу, ха-ха-ха!

–  Тетя Настена, Юля - под полог просунулась перевязанная физиономия Матвея - вы есть хотите? Каша, как раз…

–  Га-ага-га!

Теперь ржали уже все трое. Мотька недоуменно уставился на смеющихся, пытаясь, видимо, сообразить: что ж это он такого смешного сказал.

–  Ох, ха-ха-ха, не могу, - Настена тряслась от смеха так, что билась спиной о стенку фургона - вы что… ха-ха-ха, сговорились?

–  Кормильцы! Хи-хи-хи, кашевары!
– Дискантом вторила матери Юлька.

–  Мотя, гы-гы, не слушай… ох, блин, не слушай их, неси,… пока… ха-ха-ха… пока не остыла.

–  Вы чего?
– Мотька тоже было начал неуверенно улыбаться, но помешала раненая щека.

–  Мотька, ха-ха-ха…- Настена дрожащей рукой попыталась утереть выступившие слезы.
– Перестань,… помрем со смеху!